На излёте, или В брызгах космической струи. Анатолий Зарецкий

диковинных растений, и еще много чего. Мы с братом любили разглядывать потолок. А еще в комнате был камин. Правда, он уже не работал. А так хотелось посмотреть, как в нем пылает настоящий костер! Об этом нам рассказала тетя Оля, которая единственная из всех видела его в действии. А балкон. Летом там стоял большой обеденный стол со стульями и горка с посудой. И еще оставалось столько места, что мы с братом могли бы там кататься на нашем трехколесном велосипеде, не задевая ничего, как в нашей «большой» комнате. Вторая комната была размером с нашу большую. Это была спальня. Но там мы с братом почти не бывали.

      К нашему удивлению, щенок так и не вырос. Оказалось, это обычная комнатная собачка. Конечно же, мы с братом по-прежнему любили ее, но были немного разочарованы, потому что надеялись, что щенок станет настоящей сторожевой собакой, каких видели в лагере.

      А потом у Руголевых появился телевизор. И несколько лет раза два-три в неделю мы всей семьей ездили на весь вечер смотреть телепередачи.

      Полгода назад умер дядя Петя, а чуть раньше – наша собачка. И в тот праздничный день тетя Оля вспомнила о нас.

      Не успел поговорить с тетей Олей, как в квартиру с шумом ввалился дядя Володя Макаров. Что это был именно он, догадался по истерическому визгу мамы – дядя Володя обожал щипать знакомых и даже малознакомых женщин, а за столом рассказывать веселые, не совсем приличные анекдоты. Как ни странно, ему это всегда сходило с рук. Более того, он нередко становился душой любой компании, а «ощипанные» женщины его просто обожали, прощая дикие выходки и скабрезности, густо украшавшие его застольные речи.

      – Ты один? А где Нина и Борис? – спросила мама.

      – Нина осталась с ним дома. Он, видите ли, немного приболел. А у меня – праздник. Мне болеть некогда. Ну, где там Афанасий? Где ребята? А это, похоже, жена Толика? – спросил дядя Володя, и я тут же услышал визг ощипанной Татьяны.

      Дядя Володя звезд с неба не хватал. Еще до войны он окончил семь классов средней школы в Ленинграде, где родился и вырос. Он перешел в восьмой класс, когда началась война. Волей случая оказался за линией фронта – в партизанском отряде. Уже после снятия блокады Ленинграда узнал, что в осажденном городе погибли его родители и все родственники. Возвращаться было не к кому, да и некуда – их дом был уничтожен. Прямо из партизанского отряда дядя Володя добровольно ушел на фронт и воевал до Победы, не жалея себя. После войны он продолжил военную службу. Так и оказался в охране лагеря военнопленных.

      В лагере дядя Володя какое-то время служил под началом моего отца. А поскольку оба были фронтовиками, между ними быстро установились особые отношения.

      Тетя Нина – жена дяди Володи – происходила из профессорской семьи, но война помешала ей даже окончить школу. Она с детства хорошо знала немецкий, а потому, прибавив себе пару лет, добровольно оказалась в войсках НКВД, где в тот момент потребовались именно эти ее знания. В августе сорок третьего, когда освободили родной