На излёте, или В брызгах космической струи. Анатолий Зарецкий

может наоборот, это мы, наконец, повзрослели и наши сердца кричат нам об этом, как говорила мне когда-то Крестная?

      И на душе одновременно с переполняющей ее радостью вдруг появилась неясная тревога, навеянная, очевидно, трагическим финалом повести. Еще ничего не произошло, а я вдруг ясно осознал, что именно Людочка станет самым большим моим счастьем на всю жизнь, что бы с нами потом не случилось.

      – Людочка, ты – моя Джульетта, – шепотом повторил только что придуманную фразу, а память тут же подсказала другую, из детства: «Я никогда тебя не забуду, Людочка».

      И душа затрепетала в предчувствии нашей необыкновенной любви, совсем как у Ромео и Джульетты.

      – Людка! Ты шо розцвила, як майская роза? – неожиданно нарушила благостную тишину тетя Липа, несомненно, как и все, наблюдавшая за нами, – А-а-а! Толика побачила. Цей хлопець нэ для тэбэ. Вин, бач, яким парубком став. В нього, навить, невеста у сэли е. А ты, Людка, ще дивченя малэ, – громко на весь двор выплеснула она свои гнусности.

      Людочка тут же остановилась, густо покраснела, а ее мгновенно потухшая улыбка уже готова была смениться потоками слез. Ведь изменившись внешне, в душе она оставалась все той же маленькой беззащитной девочкой. Я отлично понимал состояние подружки, потому что чувствал себя почти таким же – оплеванным ядовитой слюной нашей дворовой тетки.

      – Тетка Липовая! – взорвался я, – Язык бы тебе оторвать поганый! Нет у меня никакой невесты в деревне. Что ты к Людочке привязалась? Нэ дивченя вона вже! Топай отсюда. Людочка, иди к нам.

      И Людочка, почувствовав мою твердую поддержку, вдруг гордо подняла свою красивую головку и стремительной походкой снова пошла к нам, не глядя ни на кого. «Браво, Джульетта!» – мысленно воскликнул я. А подружка неожиданно прошла, как мимо пустого места, прямо к девочкам. Они тут же образовали кружок и весело защебетали о чем-то своем.

      «Ну и правильно сделала, что не остановилась со мной», – подумал я, хотя в душе очень хотелось, чтобы случилось именно то, что должно было случиться, не будь здесь этой зловредной тетки, да и ребят тоже, – «Все нормально. Людочка уже не девчонка. Она поступила так, как поступила бы Джульетта».

      Огорченный, сел на лавочку рядом с Вовкой, и он тут же начал настраивать гитару. А рядом с нами тетя Липа громко возмущалась нравами современной молодежи, но ее никто не слушал. Погромыхав минут пять, она удалилась к лавочке у асфальта, на которой уже сидела тетя Зина, и теперь ее недовольное громыхание раздавалось оттуда. А мне вдруг стало грустно, потому что впервые отчетливо почувствовал, что теряю мою Людочку как подружку, с которой до этого вечера всегда были простые и ясные отношения.

      Мне нравилось, что она совсем не похожа ни на одну из девчонок, которых знаю. Ни на назойливую Любочку, ни на жеманную Ирочку, ни на ушедшую в себя Талочку, и даже ни на одну из моих шикарных одноклассниц, которым мы, их ровесники, до сих пор откровенно безразличны. С Людочкой мне всегда было легко – она была светлым и открытым