На излёте, или В брызгах космической струи. Анатолий Зарецкий

новенький, сверкающий свежей краской и хромом, автомобиль “Москвич”. То был первый автомобиль в нашем дворе – автомобиль Полонских. Это было событие.

      Посмотреть на автомобиль приходили даже ребята из соседнего двора, и мы ревностно следили, чтобы никто из них не трогал нашу дворовую драгоценность руками, потому что тоже этого не делали, “дабы не оставить на краске жирных пятен”.

      А в это время во дворе началось бурное строительство. Снесли, наконец, огромный “ничейный” сарай, расположенный между асфальтом и туалетом.

      Когда оттуда вывезли на свалку несколько машин всевозможного хлама, в глубине сарая, к всеобщему изумлению, был обнаружен тщательно замаскированный немецкий мотоцикл с коляской. На нем был немецкий номер, а прямо на коляске – настоящий пулемет.

      Кто спрятал этот мотоцикл, неизвестно. Говорили, сарай принадлежал каким-то жителям нашего дома, которые сбежали с отступающими немцами и назад не вернулись. Их знала только тетя Зина – мать Толика Фрица. В нашем доме она была единственным человеком, пережившим оккупацию.

      Прибывшая милиция изъяла оружие. А мотоцикл оставили во дворе, потому что никто так и не смог его завести – он оказался неисправным. Мотоцикл нам понравился больше, чем машина, потому что мы по очереди сидели на всех его сидениях, и к вечеру отполировали все до блеска своей одеждой и руками. Зато дома нас ждала “головомойка”.

      Вечером мотоцикл увидел дядя Коля Василенко и объявил своей собственностью. Никто не возражал. А вскоре на месте снесенного сарая были построены два гаража – для машины Полонских и для мотоцикла Василенко. И обе игрушки на время исчезли.

      Через неделю мотоцикл выкатили из гаража и к нашему восторгу, наконец, завели. С того момента у нас появилось новое развлечение. Дядя Коля садился за руль, его коллега из института, бывший гонщик – на заднее сиденье. А мы, по двое, а то и по трое, по очереди забирались в коляску. И целый месяц, пока дядя Коля осваивал мотоцикл, катались по улицам и переулкам Харькова.

      И лишь через год из гаража выкатили автомобиль. Его стали готовить к необычному по тем временам путешествию – Полонские собрались в Москву.

      А незадолго до этого события случайно узнал удивительные новости. Я играл на асфальте с Толиком Фрицем и Вовкой Бегуном, когда к лавочке подошли тетя Зина и Мария Григорьевна. Их разговор нас, бдительных школьников младших классов, насторожил.

      – Ты зачем скрываешь свое имя? – спросила тетя Зина, – Зачем назвалась Марией, если ты на самом деле Малка? Вот я Зинка и Зинка. А то почтальон принес письмо какой-то Полонской Малке. Да еще заказное, с самой заграницы. И написано не по-нашему. Говорю ему, такая у нас не проживает. А он, адрес и фамилия совпадают, распишитесь. Ну, расписалась, а кому письмо, от кого письмо и что в нем – непонятно. Хорошо, ты призналась. И как только прочитала?

      – Это от моего двоюродного брата. Он живет в Польше. Он у нас еврейский поляк. А написал на нашем языке. Только адрес не по-нашему. Пишет, скоро будет в Москве, предлагает встретиться. Так что мы с мужем скоро