Туманность. Книга вторая. Явь мира Тантры. Валерий Сабитов

посмеяться над землянами.

      Сновидение Нура

      Ефремов определил эти часы как «самое глухое время – «час быка» – власти злых духов и чёрного злого шаманства».

      В Час Быка в сновидение Нура явился отшельник Сетх из Гайяны. Стоял он рядом, но голос его доносился издали. Словно эхо из иного мира наполнило каюту.

      – «Ваша система не является системой реальности, сформированной более интенсивной концентрацией энергии. Просто это система, на которую вы настроены, и неотъемлемой частью которой вы являетесь. Именно по этой простой причине вы её и воспринимаете».

      – Ты о чём, странник?

      За спиной анахорета заклубился сиреневый туман.

      – Вы нашли врага, не он вас. Ты айл, и не понимаешь?

      – Мы притягиваем к себе то, о чём думаем? Поэтому Земля разделилась на непохожих близнецов?

      – Ты состоишь, как и все люди, из множества тел. Нескольких… И те, и «другие части вас, которые вы сознательно не осознаёте, обитают в том, что вы бы назвали суперсистемой реальности. В ней сознание учится иметь дело и воспринимать более сильные концентрации энергии и создавать «формы» другой природы».

      – Ефремов догадался. На Дахмау нет крестов и медуз. Мы их привезли с собой. И тот крест, что у Веги, – он сотворён обитателями погибшей планеты.

***

      Туман за Сетхом прояснел, открылось звёздное небо. Незнакомое даже Демьяну…

      – Айл, пока вы под абсолютной защитой. Но разве ты можешь быть уверенным в завтрашнем дне?

      Отшельник-Сетх улыбнулся как робот-манекен и исчез. Кусок звёздного неба заволокло туманом. А в нём проявилось лицо, в котором он узнал сразу Сандра, Ахияра и Эрланга. Все трое заговорили глуховатым баритоном Ефремова:

      – Вы скользите по грани между тёмной и светлой материями. По слоям и спиралям… По линиям нуль-пространства. Велик риск низринуться в один из миров Инферно. Что есть высшая форма материи?

      Нур попытался сделать сон управляемым, но не вышло. Слишком сильная сила противостоит. И сказал, сохраняя невозмутимость:

      – Я знаю, что ты хочешь сказать. Дух? Ты – Дзульма. Всего-навсего. Ты ничего не можешь, пока я не разрешу. Мой экипаж не добавит костей в твою копилку на Дахмау.

      Три лица слились в одно, неузнаваемое. И звучал уже не баритон Ефремова, а женское приятное контральто:

      – Ты меряешь ногами световые годы, развлекаешься. А на Иле-Аджале плохо. Разве не там, не рядом с Сандром, место твоё?

      Лицо застыло, став бюстом. Из статуйных губ вырвался смех и ударил по всем клеточкам спящего организма. А замерев, обратился в слабый, как после удара медузы, голос Ефремова:

      – Вялость и апатия охватывают мою душу. Всё время хочется спасть. Пульс замедлен, давление снижено. Нам пора в путь, но я боюсь заболеть…

      – О, Роух! – простонал во сне Нур и проснулся.

      Из его каюты через прозрачный потолок уходил последний клочок сиреневого тумана.

      Z

      –Фактор

      Эрвин ворвался в каюту Нура как плазмоид