Ловушка для птиц. Виктория Платова

Лекции читать по Кватроченто.

      – По чему? – опешил Брагин.

      – Тебе не понять. Проехали.

      – Не понять. Это верно. Как невеста, без пяти минут жена, сваливает с другим без всяких объяснений. Любовь с первого взгляда, что ли?

      Циничный гуманитарий Грунюшкин посмотрел на Брагина с сожалением:

      – Дурак, что ли? Любовь здесь при чем?

      – Что тогда?

      – Италия. Ей Италия подмигивает, если будет правильно себя вести. Ничего личного.

      Брагин снова почувствовал желание съездить Грунюшкину по морде. Такое непреодолимое, что пришлось срочно занимать руки ошметками вяленого леща.

      – Вот что ты ей можешь предложить, брателло?

      Сидеть у печки и смотреть на огонь.

      – Мало ли что. У меня большие перспективы.

      – Адвокатская контора? Или в органы подашься? Тоже мне, предел мечтаний.

      – Хорошие адвокаты на вес золота.

      – Ну, ты пока не хороший, и даже не адвокат.

      Лещ не ко времени кончился, и Брагин немедленно вцепился в кружку с недопитым пивом.

      – Но она же согласилась, Элка…

      – На бесптичье и жопа соловей, – хохотнул Грунюшкин. – Вот она тебя и держала до последнего, мирилась с твоей образиной. А потом, бац, – и павлин нарисовался. Реальный, из Кватроченто. Тут уж не поправить. Забей на нее – и всё.

      – Это как?

      – Как и не было. Девок-то полно.

      – Итальяшек тоже, – продолжал упорствовать Брагин. – Про пиндосов вообще молчу. И разных прочих шведов.

      – А ты неприхотливую ищи. От сохи. Провинциалку без закидонов.

      Элка Гусарова ровно такой и была – провинциалкой от сохи, и даже особых закидонов за ней на наблюдалось. Так что теория Грунюшкина трещала по швам, швы расходились и ширились, и Брагин тут же принялся заливать их пивом. Дальнейшее он помнил смутно. Помнил, что Грунюшкин приволок откуда-то двух шмар явно не студенческого вида, и все вместе они отправились на Бармалееву. После постыдной во всех отношениях ночи у Брагина жутко болела голова, к тому же шмары обнесли квартиру, утащив с собой еще прабабкины драгоценности: золотой крестик, брошку с рубинами, два серебряных полтинника и камею времен императора Александра Третьего.

      В милицию Брагин не пошел, ограничившись очередным избиением Грунюшкина, – после чего они подружились окончательно.

      – Просто и легко, – сказал Грунюшкин, имея в виду злополучных шмар. – Не без эксцессов, конечно. Но в основном – просто и легко.

      – На бесптичье – и жопа соловей, – резюмировал Брагин.

      Элка, упорхнувшая-таки с флорентийским павлином в Италию, еще какое-то время саднила, давала знать о себе короткими и болезненными уколами в сердце. Но в общем и целом Брагин справился, сошелся накоротке с Псковом, а затем с Опочкой и уже на последнем курсе – с Темиртау. И они неплохо смотрелись вместе – примерно как американский пехотинец и маленькая сайгонская шлюха, продающая любовь за кокс и баксы. Впрочем, в Темиртау не было ничего от продажной любви, а вот от фарфоровой куклы – было.