Элиза и ее монстры. Франческа Заппиа

было поправлять его. Зачем я это сделала?

      Он отдает мне листок.

      Вау. Ты совершенно права.

      И чуть ниже:

      Те, кому я обычно показываю свои тексты, не заметили бы.

      Потому что те, кому ты обычно показываешь свои тексты, не являются создателями мира.

      Немного думаю, затем пишу: Это действительно, действительно хорошо. И сую ему листок, прежде чем мои пальцы сведет судорога и они порвут бумагу в клочья.

      Спасибо! Ты хорошо себя чувствуешь? Ты бледная.

      Я в порядке – всегда так выгляжу.

      Как крыса-утопленник в тренировочных штанах.

      Появляется миссис Граер и начинает отмечать присутствующих.

      Тогда ладно. Поедим вместе?

      Во дворе будет холодно. Сильный ветер.

      Сгоню кого-нибудь с его места в столовой. У меня это хорошо получается.

      Когда он видит, что я это прочитала, то ставит локоть на стол и сгибает руку, напрягая ее. Под коротким рукавом вздувается бицепс. А потом его локоть соскальзывает со стола, он ловит руку и оглядывается. Меня трясет от смеха.

      Миссис Граер замолкает, смотрит на нас – в ушах у нее серьги в форме луковиц – и ничего не говорит. Она никогда не делает замечаний за подобные вещи. Крепко сжимаю губы и жду, когда она опять начнет зачитывать список учеников. А потом пишу:

      Я не могу превзойти такое. Прошу прощения.

      Он улыбается и отвечает:

      Никто не может превзойти гения.

* * *

      Уоллис занял нам столик, но это потому, что пришел в столовую рано, а не потому, что спихнул кого-то с его места.

      Столик расположен рядом с началом очереди, так что, взяв еду, я сразу вижу его: сидит и улыбается, будто ужасно горд своим достижением. Себе он взял то же самое, что и вчера: два гамбургера, две порции картошки-фри, два молока. Одно большое мороженое. Напротив него на столе лежит стопка бумаги с приколотой запиской:

      Только если хочешь.

      На первой странице выведено: Глава 2.

      – Неужели? – Я снова слишком поздно замечаю, что говорю вслух. Уоллис, похоже, против этого не возражает, а берет другой лист бумаги, чтобы писать на нем:

      Протестируешь?

      У меня под рукой нет ручки. «Ага. Да. Определенно». Я знаю, что теперь мой голос звучит слишком тихо. Если он не разговаривает, то и мне вроде не положено – словно я нарушаю привычную для него атмосферу. Лезу в сумку за карандашом, затем тянусь за его листком. Он с довольным видом отдает его мне.

      Прости, я совсем забыла, что мы будем писать. И это странно, учитывая, сколько времени я провожу в Интернете.

      Все в порядке. Ты не обязана этого делать, если предпочитаешь говорить.

      Я не знаю, что предпочитаю.

      Он улыбается.

      Значит, ты сидишь в Интернете. На форуме МЧ?

      Да. Иногда.

      А какой у тебя ник?

      Я называют ему единственный свой ник, который могу назвать:

      Таящаяся.

      Дай угадаю… Ты не часто пишешь.

      Не часто. А какой