Зелёная миля. Стивен Кинг

пену с покойника. А с пеной его в катафалк не положишь. Я начал похлопывать ладонью по голове Вождя (Перси так и стоял, вылупившись на меня), пока от дыма не остались одни воспоминания. Потом по двенадцати деревянным ступеням мы спустили тело в тоннель. Холодный и мрачный, как подземелье. Откуда-то даже доносился звук падающих капель. Лампы под потолком освещали тридцать футов кирпичной трубы, проходящей под дорогой. Потолок влажно блестел. Каждый раз, попадая в тоннель, я казался себе персонажем из рассказа Эдгара Аллана По.

      Тележка уже стояла наготове. Мы переложили на нее Биттербака, и я еще раз убедился, что косичка больше не тлеет. К сожалению, от нее мало что осталось, да и макушка совсем обуглилась.

      Перси звонко шлепнул мертвеца по щеке. Мы все аж подпрыгнули от неожиданности. А Перси самодовольно оглядел нас, глаза его ярко блестели. Потом он вновь взглянул на Биттербака.

      – Адью, Вождь. Надеюсь, в аду тебе покажется жарко.

      – Не трогай его, – сквозь зубы процедил Зверюга. – Он за все заплатил сполна. С законом он в расчете. Так что держи руки подальше.

      – Да брось ты, – отмахнулся Перси, но отступил назад, когда Зверюга двинулся на него.

      Однако Зверюга, вместо того чтобы врезать Перси, взялся за тележку и покатил ее к дальнему концу тоннеля, откуда Вождю предстояло отправиться в последнюю поездку. Дин и Гарри взялись за простыню и накрыли ею лицо Вождя, по которому уже разливалась восковая бледность, свойственная лицам всех покойников, были ли эти люди казнены или умерли естественной смертью.

      Глава 6

      Мне только-только исполнилось восемнадцать лет, когда мой дядя Пол (меня назвали в его честь) умер от сердечного приступа. Отец и мать взяли меня с собой в Чикаго на похороны и повидаться с родственниками по отцовской линии, которых я до того не видел. С одной стороны, такая поездка не могла не радовать, с другой – сильно меня огорчила. Потому что я как раз влюбился в девушку, ставшую моей женой через две недели после того, как я отпраздновал девятнадцатый день рождения. Как-то вечером, когда сжигавшая меня страсть вышла из-под контроля, я написал ей длинное-предлинное письмо, излив все, что переполняло мое сердце. Я даже не перечитывал написанное, потому что боялся остановиться. Так и дописал до самого конца, а потом тихий голос в моей голове предупредил, что отправлять такое письмо нельзя, ведь этим письмом я просто положу ей на ладонь свое сердце. Голос этот я в юношеской запальчивости проигнорировал. А потом не раз задавался вопросом, сохранила ли Джейнис мое письмо, но так и не решился спросить ее об этом. Одно я знаю наверняка: после похорон этого письма в ее вещах я не нашел. Я не спрашивал о нем по одной причине: боялся узнать, что для нее этот крик души значил гораздо меньше, чем для меня.

      Письмо заняло четыре страницы, я думал, что никогда в жизни не смогу написать больше, а теперь сами видите, что получается. Уже столько