Хищная птица. Мария Дахвана Хэдли

ко мне, чмокает в губы и приподнимает блюдо с тортом.

      Неужели он только что поставил точку в споре поцелуем?!

      Неужели он только что велел мне перестать разыскивать Хейуорд? Да как у него язык повернулся? Во мне вскипает гнев. Он не знает, ему не понять…

      Тут в кухню вваливаются папа с дудкой-язычком, мама и сестра.

      И вот мы стоим вокруг стола в темноте, и мои близкие поют «С днем рождения тебя», и горят свечи, ровно семнадцать штук, и впервые за долгие годы не нужно желать, «чтобы я не умерла».

      Зажмурившись и стиснув зубы, я задуваю свечи, а когда открываю глаза, ловлю на себе взгляд Джейсона. Не могу понять, о чем он сейчас думает.

      Я разрезаю торт, проводя ножом прямо по кораблю. Джейсону даю кусочек со шквальным китом, родителям вручаю облака, а штормовую акулу приберегаю для Илай. В свою тарелку я кладу кусок с изображением чистого неба, чтобы можно было представить на нем Азу Рэй Куэл и Кару, исполняющих магонские песни.

      Чтобы можно было представить на нем все то, чего я лишилась.

      После праздника я провожаю Джейсона до машины, и мы некоторое время молча смотрим в небо. Каждый думает о своем, а может быть, мы оба думаем об одном и том же. Моему взору открывается Магония, ведь она повсюду. Кару не видно, зато не видно и вражеских кораблей. Вон сквозь облака лениво ползет катамаран, вон плывет стадо шквальных китов – слишком далеко, чтобы услышать отсюда их песни, вон круглая желтая луна. Я готова расплакаться.

      – Смотри, падающая звезда, – вдруг говорит Джейсон, показывая рукой куда-то вверх. Небо рассекает удивительно яркая дуга. Может быть, это послание от одного капитана корабля другому, а может быть – несущаяся сквозь атмосферу глыба. Много и шума и страстей, но смысла ни шиша[5].

      – Что с тобой такое? Чего ты не договариваешь? – выпаливает наконец Джейсон, так выразительно изгибая левую бровь, что сразу становится ясно: отпираться не получится. Он будто пробуравил взглядом дыру у меня в черепе и как раз сейчас разгуливает по тем коридорам моего сознания, куда посторонним вход воспрещен.

      Ну ладно. Хочешь заглянуть мне в душу – пожалуйста. Только она сейчас не в духе.

      Я спускаю ее с поводка.

      – Ты специально мной помыкаешь?

      – Не понял?

      – Цитирую: «Никуда ты не пойдешь». Позволь объяснить: куда и когда я хожу, это мое дело. Даже если я и правда решу отправиться на поиски Хейуорд, ты меня не остановишь.

      И чего я так злюсь? Временами Джейсон бывает просто невыносим, это ни для кого не новость. Временами я сама бываю просто невыносима. Но в последнее время он ведет себя как-то иначе…

      Как будто он один знает, что для меня хорошо, а что плохо. Откуда такая уверенность? Я сама еще не разобралась в себе. Но чем больше он пытается за меня что-то решать, тем больше мне хочется поступать ему НАПЕРЕКОР.

      – Ты не знаешь, насколько Хейуорд опасна, – говорит он.

      – Да ладно? Разве не я вступила с ней в схватку на корабле в прошлом году? Наверное, это был кто-то другой. Постой, может быть,

5

Измененная цитата из монолога Макбета из одноименной пьесы У. Шекспира: «Жизнь – ускользающая тень, фигляр, / Который час кривляется на сцене / И навсегда смолкает; это – повесть, / Рассказанная дураком, где много / И шума и страстей, но смысла нет». Пер. М. Лозинского.