Лента Мёбиуса, или Ничего кроме правды. Устный дневник женщины без претензий. Светлана Петрова

А так я не боюсь забвения. Для себя мы вечны, а собственного конца – страшного и немого – не знаем и знать не должны.

      Как мне назвать свой путь: удачным, потерянным, трагичным? Иногда он кажется счастливым, хотя в моменты счастья я этого не осознавала. Счастье приходит без стука и уходит по-английски. В общем, я прожила вполне обычную жизнь, утешаясь тем, что даже великие истины тривиальны. Жизнь вообще, за небольшими исключениями, состоит из банальностей, особенно жизнь обывателя, а не героя.

      Зато инфаркт – чудесная болезнь. Не говоря уже о жутком раке, она много лучше инсульта, когда ломается компьютер, управляющий организмом, машинка начинает сбоить и разрешает мочиться в постель. А инфаркт – раз и всё. Чисто и ненавязчиво. Солоухин посвятил этой теме целую повесть «Приговор», помниться, там есть слова: «Так выпьем же за сердечно-сосудистую!» Выпили.

      Однако у врачей здравомыслие завязано в морской узел клятвой Гиппократа, а тут ещё давняя дружба. При нулевых шансах коллега моего мужа Артём, лучший кардиохирург нашей южной здравницы, пытался его спасти. Каталку срочно направили в операционную.

      Я засеменила рядом, на ходу схватив Кирилла за руку.

      – Бедная маленькая Мышка, как ты будешь одна? – прошептал он запавшими без вставных челюстей губами, сожалея, что не может уберечь меня от этой неприятности, своей смерти. Непривычно, что муж не пытается внушить надежду. Потом догадалась: он готовил меня к своему отсутствию, к горькому уделу того, кто остаётся на перроне, когда все уехали.

      Каталка застучала в глубине коридора на стыках старого линолеума. Я улыбнулась сквозь слёзы и помахала растопыренной пятернёй:

      – Пока-пока, всё будет хорошо!

      Но граница бессилия любви уже обозначилась.

      И ничего не изменила

      Вдали обещанная встреча,

      И никого не защитила

      Рука, зовущая вдали.

      От жалости к Мышке, оставленной на милость судьбы, слёзы выступили у меня на глазах. В детстве отец читал мне сказку «О глупом мышонке». На самом деле это мама-мышь страдала идиотизмом, поручив присмотреть за малышом доброй тёте Кошке. Кошек что ли никогда не видела? Когда дура-мышь вернулась из магазина, колыбелька была пуста. С тех пор я подозрительно отношусь к кошкам и симпатизирую мышам, а прозвище, данное мне Кириллом, очень люблю. Точнее любила: больше так меня никто не назовёт.

      Несколько часов я провела в кабинете главного врача, внимательно разглядывая кучку скрепок на письменном столе. Некоторые жили отдельно, другие держались вместе, сцепившись по нескольку штук, этим наверняка легче. До тошноты хотелось повернуть время вспять. Ещё минуту назад всё было как всегда, и вдруг вагон жизни покатился по другим рельсам и ничего нельзя сделать. Постигнуть можно, но где взять мужество, чтобы смириться? Говорят, Бог посылает испытание по силам. Так ли уж Всевышний точен в расчётах? Грамм туда, лишний грамм сюда – и рвутся трепетные нити.

      И