Орион. Око земли. Макс Фетт

чтобы изловить игломорда, потребуется потратить немало динариев на противоядия, вступить на землю Санов, что после первой войны является нарушением подписанного мирного договора, выследить маленькую тварь и умудриться не попасться Сорогчу – тамошнему зверю, что вырывает глотки и высасывает теплую кровь своих жертв. Но даже после поимки игломорда проблемы не заканчивались. Из него необходимо аккуратно вытащить иглы и снять мощный панцирь, из которого делают уникальное оружие и основу для паровых труб. Из-за всего этого его стоимость оценивается не одним десятком монет.

      Хромающего среди толпы старика не замечали, то и дело врезаясь в него и в ту же секунду растворяясь в потоке людей так же быстро, как капля дождя растворяется в бурной реке. Но вдруг люди внезапно начали расступаться, оставив бедолагу посреди улицы одного. Посреди стоящих по обе стороны лавок проходили пять массивных черных повозок с нагруженными в клетки больными. При виде зараженных, тянущих свои молящие руки к продуктам на прилавках, торговцы в спешке накрывали товары покрывалами, чтобы не дать их испортить. Повозками управляли люди, скрывающие свои лица за черными птичьими масками с красными, как кровь, линзами. Во главе колонны на седой лошади проходил лидер: чрезвычайно долговязый, он нес знамя империи, а отрешенная улыбка, что играла на его бледном лице, пугала любого, кто посмел бросить на нее неосторожный взгляд. Длинные, черные как смоль волосы водопадом ниспадали до самих плеч, а глаза… Глаза оставались абсолютно пустыми. Вкупе с блаженной улыбкой, этот ледяной взгляд рассекал толпу перед повозками лучше любого глашатая. Не останавливаясь, всадник направил своего коня прямо на Руфа.

      – С дороги! – велел он. Не успев увернуться, нерасторопный старик свалился на землю. Никто из стоящих по краям даже не шелохнулся.

      Больные в клетках издавали еле слышные стоны с глухими мольбами о помощи. Прогнившая кожа по всему телу кусками отрывалась, принося ее владельцу ужасные муки, от которых многие сами лишали себя жизни. Гной тонкой струйкой стекал из каждой раскрывшейся раны по изуродованным конечностям. Собираясь в мерзкие болезненные капли, он падал на металлические прутья, окрашивая их в бледно-зеленый.

      Такие колонны проходили несколько раз за день. Людей забирали как заразившихся, так и совершенно здоровых – под предлогом возможного распространения болезни. Их сажали в разные клетки, поэтому создавалось впечатление, что взаперти везут преступников на казнь, а не мирных жителей. По словам одного из приехавших в столицу фермеров, которого Руф встретил незадолго до этого дня, им обещали лекарство и скорое возвращение родных, здоровых и окрепших. Фермер ждал свою жену два месяца и приехал в столицу, чтобы проведать ее. На его покрасневшем от выпитого лице красовалась улыбка, а в глазах горел маленький огонек, предшествующий скорой встречи с возлюбленной.

      – Ладно,