Орион. Око земли. Макс Фетт

ближайшим паровозом «одного человека» в Крёнгард для получения нужных нам ответов. – Полицейский стоял смирно, округлив белые, как снег, глаза со смолянистыми точками по центру вместо зрачков, понимая, что речь идет о нем. – Есть две причины, почему мы должны поступить именно так: во-первых, мы задействуем минимум ресурсов и сможем пустить их на восстановление города, что в данный момент является делом первостепенной важности. Во-вторых, один человек не вызовет столько подозрений и недовольства среди прихожан в Крёнгарде, сколько отряд вооруженных солдат, сверкающий нашим знаменем, – на этом моменте он остановился в ожидании реакции на предложение. Без сомнений, его голос имел больший вес, чей-либо другой, но все же без поддержки большинства, а именно трех гильдий, его план оставался набором пустых слов.

      Франк учтиво кивнул на заявление главы совета, тем самым давая понять, что принимает его план. Денс не сразу отреагировал на происходящее. Пока Мортимер говорил, он записывал что-то в свой планшет, то и дело обновляя чернила на пере, окуная его в колбу. Очнулся ученый только тогда, когда одна из помощниц толкнула его в бок. Он тут же встрепенулся и ошарашенно посмотрел на главу совета.

      – Да-да, я за, – протараторил он, после чего тихо обратился к помощнице. – А о чем идет речь? – шепнул он ей на ухо.

      – Мы поддержим вас, – неожиданно для всех заявил Лайн.

      Патриарх уже не обладал той властью, коей когда-то могли похвастаться его предшественники. Во время общих голосований он всегда оставлял свой голос напоследок, чтобы показать свою значимость, но в глаза остальных он попросту тянул время и всех раздражал. Ни о каком доверии в его неожиданном заявлении не шло и речи, но стараться вытянуть его мотивы в присутствии совета сулило бы зарождением нового конфликта тратить силы и время, на который не хотелось. Мортимер уже давно отрекся от веры и предпочитал ей науку. «Какая-то неизвестно откуда взявшаяся дама создала жизнь и теперь следит за всеми с луны? Бредни сумасшедшего, принимаемые простыми людьми за правду», – рассуждал он.

      Болн не стал поднимать руку по одной простой причине: все это время он перешептывался со своими помощниками, постепенно краснея от копившейся злости. Его возмущало, что Парнс умолчал про свободных людей.

      Молчание же Горна никого не удивляло. Почти каждый раз он предпочитал не участвовать в дебатах, если вопрос не касался напрямую его или его ремесла, но даже в этом случае за него говорили двое его подмастерьев. Сейчас же он вместе с ними сидел на месте и поглаживал рыжие усы, переходящие в бакенбарды. Горна не устраивал глава совета, несмотря на тот факт, что все его решения шли на пользу империи. Каждое его слово чуть ли не буквально было пропитано ядом и прожигало слух главного инженера. Когда он пытался донести это до остальных, все, не понимая, о чем идет речь, просто его игнорировали.

      – Прекрасно, – продолжил