Роковое наследие. Хроники Арринда. Юлия Скуркис

для пыток огнем. Девушке стало нехорошо, колени подогнулись, но в плотной толпе оказалось некуда падать.

      Из кухни выскочили ошалевшие стражи.

      – Господин Лебериус уехал, а госпожа приболела, – сообщил начальник караула, стараясь перекричать гул толпы. Потому стражники и расслабились: покинули пост. – Сегодня разбирательства не будет, – разочаровал он пришедших и елейным голосом обратился к старику:

      – Добро пожаловать, Рубиус, давненько ты к нам не заглядывал, темница по тебе скучала.

      Люди начали расходиться, но так неохотно, с таким разочарованием на лицах, что Анаис поняла – для них суд над сумасшедшим литарием излюбленное развлечение. Когда двор почти опустел, на втором этаже южного крыла с шумом распахнулось окно. Взоры не успевших разойтись с жадностью обратились туда.

      – Хозяйка.

      Анаис почудились нотки ужаса в голосе пожилой горожанки, что спешно осенила себя знаком Нэре и попятилась.

      Женщина в густой вуали поманила начальника караула пальцем. Тот ушел в дом, а когда вернулся, велел вытолкать всех зевак и запереть ворота.

      – Госпожа рассмотрит ваше дело, – сообщил он. – Обвинителей она просит прийти через час, а обвиняемые пока посидят в темнице.

      Узкий каменный мешок, похожий на колодец, у стены одинокое бревно – вот и вся обстановка. Ни тебе цепей с оковами, ни… Что там еще бывает? Мало познавательно, в общем, не стоит потраченного времени. Анаис уселась на трухлявый ствол и тяжело вздохнула. Рядом пристроился Рубиус.

      – Часто здесь бываешь? – спросила она.

      – Приходится. Хочешь, скоротаем время за притчей?

      – Благодарю покорно, не стоит.

      – Очень поучительная история. Вот послушай, как мудрец литарий наставлял сына: будь безгрешным, чтобы не испытывать страха, будь благодарным, чтобы быть достойным, будь благоразумным, чтобы быть богатым…

      Анаис прикрыла глаза в попытке отрешиться от происходящего. Под монотонный голос литария заснуть оказалось минутным делом. Но, войдя в экстаз, тот поднялся и громко, нараспев принялся читать Символ веры. Анаис вздрогнула и моментально проснулась.

      – Клятвой обязуюсь вершить добрую мысль, клятвой обязуюсь вершить доброе слово, клятвой обязуюсь вершить доброе деяние, – закончил Рубиус.

      «Сижу я сейчас твоими деяниями в каменном мешке, – с раздражением подумала Анаис. – Верно говорят: бесплатный сыр, тьфу ты, пирожки…» Додумать она не успела: распахнулась дверь и вошел стражник, чтобы проводить заключенных на суд. Кое-что делалось в Харанде очень быстро.

      В покоях госпожи Лебериус оказалось на удивление прохладно, несмотря на то, что на улице жара достигла апогея. Сам воздух тут казался древним, как и камни, из которых много веков назад сложили замковые стены.

      В массивном кресле восседала хозяйка. Ее лицо по-прежнему скрывала густая вуаль. По бокам стояли стражи. Анаис и Рубиуса вывели