Репетиция в пятницу. Анатолий Гладилин

на соседний стол, за которым бритый наголо подполковник Титов сосредоточенно и вдумчиво изучал листок отрывного календаря, пожал плечами и громким безразличным голосом ответил:

      – Начальство утром должно встречать первого секретаря обкома, а пока в управлении за главного – полковник Белоконев.

      Тут позвали всех срочно в зал, и полковник Белоконев объявил, что он сам, к сожалению, заболел, у него бюллетень, но поступило указание (полковник надолго закашлялся), чтобы управление немедленно выделило людей для поездки в колхоз «Заветы Ильича» – копать картошку. Полковник добавил, что это, так сказать, поездка добровольная, однако область в прорыве, план по заготовкам картофеля срывается, и если найдутся желающие, то автобусы ждут у подъезда.

      Капитан Суриков не верил своим ушам. Ну, стало привычным делом, когда посылают копать картошку студентов, служащих, инженеров, ну там кандидатов наук, профессоров и прочих дармоедов, а тут на картошку бросали Комитет госбезопасности! А это ни в какие ворота не лезло… И уж совсем удивился Суриков, когда больше половины сотрудников тут же, с нескрываемой радостью, вызвались ехать. Уезжали не только старые кадры – к ним присоединилась и часть из «новых».

      Добровольцев как ветром сдуло.

      В отделе подполковник Титов лихорадочно напяливал пальто.

      – Игорь Яковлевич? – изумился Суриков. – Вы же сегодня дежурный!

      – Голубчик, – хихикнул подполковник Титов, – меня подменил лейтенант Потапов. Душа-человек!

      В окно Суриков наблюдал, как подполковник Титов вскочил в последний автобус. Автобусы скрылись за поворотом.

      – Поехали месить грязь, за пятьдесят километров, даже не переодевшись! – растерянно пробормотал Суриков. – Не понимаю!..

      – А чего тут понимать! – ответил лейтенант Потапов, нервно барабаня пальцами по стеклу. – Теперь до возвращения начальства ты, Анатолий Николаевич, у нас самый главный в управлении.

      Капитан Суриков присвистнул и расстегнул на рубашке под галстуком верхнюю пуговицу. Потом поднял телефонную трубку.

      В десять часов утра радио на аэровокзале объявило: «Внимание, граждане пассажиры, посадка на самолеты, вылетающие рейсами 722 и 568, задерживается на тридцать минут». Взволнованные пассажиры бросились к справочному бюро, но миловидная девушка, еще минуту до этого восседавшая за стойкой, вдруг куда-то исчезла. Толпа, сгрудившаяся у справочного бюро, гадала, что произошло: «Нелетная погода или самолеты поломались?» Девушка не появлялась, и ожидающим поневоле приходилось перечитывать рекламные плакаты с видами курортов Кавказа, Крыма и с призывами «Экономить время – пользоваться услугами “Аэрофлота”».

      А на летное поле одна за другой въезжали черные «Волги», останавливаясь чуть поодаль «Чайки», шофер которой почитывал газетку и лениво поглядывал по сторонам. Из каждой машины выходило по одному человеку, и все направлялись к главному, парадному входу аэровокзала.