Закон притяжения. Симона Элкелес

Он подходит ближе, чтобы рассмотреть их, и служебная собака заходится лаем. Коп тычет пальцем в печенье. – Да это же печенье, – делает он поистине гениальный вывод.

      – Думаю, ваша собака голодна, – говорю им я.

      Коп смеряет меня суровым взглядом.

      – Помолчи, парень. Ты, скорее всего, напичкал их наркотиками и продаешь.

      Наркотическое печенье? Он что, шутит? Это просто несвежее шоколадное печенье. Я захожусь смехом.

      – Думаешь, это забавно, сопляк?

      Я прочищаю горло и стараюсь сохранить серьезность на лице.

      – Нет, сэр.

      – Это ты приготовил печенье?

      – Да, сэр, – лгу я, потому что их совершенно не касается, кто на самом деле его испек. – Но вам вряд ли стоит пробовать достать их оттуда.

      – Почему нет? Боишься, что мы поймем, что ты в них добавил?

      Я качаю головой:

      – Нет, просто поверьте мне, они ничем не накачаны.

      – Хорошая попытка, – говорит коп.

      Игнорируя меня, директор пытается оторвать одно из магнитных печений от стенки шкафчика. Печенье крошится в его руке. Я снова кашляю, пытаясь скрыть смех, когда он подносит шоколадные крошки к носу и нюхает их. Мне становится интересно, что бы подумала Киара, узнай она, что ее печенье попало под подозрение. Один из копов крошит еще одно печенье и берет в рот маленький кусочек, чтобы проверить, есть ли в тесте какие-то нелегальные добавки. Он пожимает плечами.

      – Я ничего не чувствую. – Он подносит остатки печенья к носу ищейки – и та стихает. – Дело не в печенье, – говорит он, – там внутри есть еще что-то. Доставай все вещи, – приказывает он, скрещивая на груди руки.

      Я беру пару книг с верхней полки и кладу их на пол. Затем вынимаю еще пару книг с нижней. Наконец, я достаю из шкафчика свой рюкзак, и собака вновь принимается лаять. Да этот пес бешеный. Не удивлюсь, если через некоторое время он свернет себе шею и его глаза завалятся внутрь черепа.

      – Достань все из своего рюкзака и выложи на пол перед собой, – говорит Хаус.

      – Слушайте, – отвечаю я Хаусу. – Я понятия не имею, почему эта собака так бросается на мой рюкзак. У меня там нет наркотиков. С ней, должно быть, что-то не так.

      – Проблема не в собаке, сынок, – рявкает дрессировщик ищейки.

      Мой пульс учащается, когда он называет меня «сынком». Мне хочется наорать на него, но у него на привязи психованная псина, которую он легко может спустить на меня. Хоть я и считаю себя крепким орешком, но прекрасно понимаю, что натренированная служебная собака надерет мне зад. Одну за другой я достаю вещи из своего рюкзака и выкладываю их в ровную линию. Один карандаш. Две ручки. Одна тетрадь. Одна книга на испанском. Одна банка колы.

      Собака снова начинает лаять. Погодите-ка, у меня не было с собой колы. Директор подбирает банку, скручивает крышку и… о, черт. Это не банка колы. Это фальшивка, внутри которой… один пакет травки. Большой пакет. И… еще один пакет с горсткой белых и голубых таблеток внутри.

      – Это не мое, – говорю я им.

      – Тогда чье? – спрашивает директор. – Назови нам имена.

      Я более чем уверен, что это Ник, но я не собираюсь его закладывать. Если я чему и научился, пока