Черный квадрат (сборник). Казимир Малевич

в промышленности.

      Принимая во внимание, что музей будет состоять из самых разнообразных форм изображений, следовательно, вопрос о развеске будет иметь чрезвычайно важное значение, ибо развеска играет большую роль в конструкции и ее концепции, и, чтобы выявить настоящее ее лицо, необходимо изменить старый принцип распределения произведений по школам, течениям, по времени и событиям.

      Поэтому полагаю, что стены музея есть плоскости, на которых должны разместиться произведения в таком порядке, как размещается композиция форм на живописной плоскости, т. е. если на живописной плоскости возникают ряды однообразных форм, то само произведение ослабляется в напряженности, и наоборот.

      Если развесить ряд однообразных работ на плоскости, то мы получим орнаментальную линию, что аннулирует силу, которая смогла бы выявить‹ся› среди разнообразных сопоставлений.

      Поэтому самым выгодным является развеска в порядке: икона, кубизм, супрематизм, классики, футуризм – живописное восприятие.

      Что же касается скульптуры, то в собрании скульптуры пластической нужно руководиться тоже по преимуществу ‹той›, где ‹есть› форма, которая является и как таковая довлеет над актом. Но в этом случае я бы стоял за создание чистого объема форм как таковых, где стройка, конструкция базируется на чистой форме, возникшей из нереальной концепции вида.

      Обобщаю вид музея: реальное живой оси живописного цвета в современном музее – кубизм, футуризм, симультанизм, супрематизм, беспредметное творчество; скульптурный объем как чистая форма, объемные рельефы, кубизм, футуристический динамизм объема.

      «Изобразительное искусство», 1919, № 1

      О поэзии

      1. Поэзия, нечто строящееся на ритме и темпе, или же темп и ритм побуждают поэта к композиции форм реального вида.

      2. Поэзия – выраженная форма, полученная от видимых форм природы, их лучей – побудителей нашей творческой силы, подчиненная ритму и темпу.

      Иногда поэт реальную форму мира облекает в ритм и темп, а иногда побуждает поэта буря восставшего в нем ритма чистого, голого к созданию стихотворений без форм природы.

      В первом поэт перебирает кладовую – природу вещей, беря подходящее по форме и по содержанию в себе ритма и строит строку в неустанно текущем ритме и темпе.

      Законченное стихотворение зависит или от определенной высказанной мысли, или угасания в себе ритма. Последнее наивернейшее состояние и отношение. В первом случае мысль, во втором – напряжение.

      Есть поэзия, где поэт описывает клочок природы, подгоняя его под загоревшийся в нем ритм; есть поэзия, где ритм идет в угоду формы вещей. Есть поэзия, где ради ритма уничтожает поэт предметы, оставляя разорванные клочки неожиданных сопоставлений форм.

      Есть поэзия, где остается чистый ритм и темп как движение и время; здесь ритм и темп опираются на буквы как знаки, заключающие в себе тот или иной звук. Но бывает, что буква не может воплотить в себе звуковое напряжение и должна распылиться.