Отпуск с убийцей. Александр Силецкий

Кто-то, стало быть, не забывает… Ну, поехали! – воскликнул он, беря стакан – внимательно и нежно. – За меня и за знакомство! Только так!

      Глава 7

      Вечером, в начале одиннадцатого, едва дождавшись, когда санаторцы разбредутся отдыхать и в доме воцарится относительная тишина, Невский побежал к Лидочке.

      Она сидела в кресле под уютным стареньким торшером и что-то читала.

      Окно было настежь, и налетавший ветер слегка раздувал задернутые шторы.

      Увидав Невского, Лидочка отложила книгу и ласково, по-домашнему, улыбнулась.

      – А вот и я. Не рано? – спросил он, плотно притворяя за собой дверь.

      – Нет, – мягко качнула она головой.

      – Но ведь – и не поздно?

      – Конечно.

      Она сидела, расслабленно опустив руки на вытертые подлокотники и смотрела на него спокойным, ясным, откровенным взглядом.

      И в нем, в этом взгляде, что особенно приятно поразило Невского, не было никакого показного бесстыдства или неуемного, отчаянного желания…

      Это был взгляд женщины, которая никого ни к чему не побуждает, но по первому же зову готова сделать все, чтоб было хорошо и ей, и другому…

      Невский это понял, вернее, почувствовал – и в радостной нерешительности замешкался у двери.

      Прежняя ироничность, прежнее фривольное легкомыслие теперь смотрелись бы натужно и нелепо.

      Он совсем не ожидал, что дело сразу повернется так, и вместе с тем испытывал сейчас к этой женщине огромную благодарность…

      Благодарность и… уважение.

      Приятная стремительность событий всегда в нем вызывала уважительное чувство.

      – Ну что же вы встали? – спросила она просто. – Проходите. Я поеду последним автобусом… – И, чуть помедлив, добавила: – Это нескоро.

      Невский медленно шагнул в глубь комнаты, сердце у него бешено колотилось.

      Бог ты мой, подумал он, да что же это? Я действительно волнуюсь, я воспринимаю все всерьез – вот так сюрприз!.. А почему бы, собственно, и нет? Ну, почему?! Ведь, если по большому счету, именно на это – с первой же минуты – я и уповал, хотел, чтоб было так и не иначе. Как восторженный мальчишка… И пускай!

      Все так же мягко улыбаясь, Лидочка порывисто поднялась ему навстречу.

      Но то озорное выражение глаз, которое, за исключением двух-трех моментов, было днем, теперь неожиданно и окончательно сменилось у нее другим – задумчивым и даже каким-то ласково-грустным. В нем была странная, тяжелая торжественность, но – никакого торжества.

      Невский подошел к ней вплотную, и она доверчиво положила руки ему на грудь, высоко запрокинув голову, чтобы видеть его лицо.

      И снова обжигающе-радостная волна, как тогда, в автобусе, захлестнула его.

      Он обнял Лидочку и привлек к себе. Она податливо уткнулась носом ему в плечо.

      Под врачебным халатиком на ней ничего не было.

      И тогда он понял, что весь этот долгий вечер она его и впрямь ждала.

      – Сними, – шепотом попросил