Флиртуша. Марк Колегов

прямо прелесть, вся светится! – сказала сидящая недалеко от меня девушка.

      – Нет, ты посмотри, какая дерзость! Ай да Рада, ай да молодец! – восклицала ее собеседница.

      – Жаль, моя доченька не может кататься так, как Рада!

      – Ничего, всё еще впереди: кто знает, кто кем станет?

      – Откуда у этой Рады такая грация, такая величавость, пластика и выразительность? Лицо её прямо светится, особенно сегодня!

      – Смотри, смотри, она делает левые и правые аксели так чисто – комар носа не подточит! Ни один мускул не дрогнет!

      – Ну, что сказать? Нашим детям теперь есть на кого равняться!

      Раздевалка гудела, словно растревоженный улей: дети и их родители говорили о том, как прошла тренировка. Я помог Раде зачехлить коньки и уложить их в рюкзак. Из раздевалки мы прошли в холл, где был буфет. Около буфета толпились дети вместе с родителями. Я предложил Раде перекусить после тренировки. Она попросила меня купить ей молочный коктейль с булочкой. Пока я стоял в очереди, Рада подсела за столик к подружкам-фигуристкам.

      – Это – мой второй папа! – сказала она своим под- ружкам. – Теперь папа Боря будет ходить со мной на тренировки, когда маме будет некогда.

      – А у меня, Рада, нет ни одного папы… – сказала упавшим голосом синеглазая подружка.

      – А ты попроси у Боженьки, и твой первый папа вернется! – посоветовала Рада.

      – Я обязательно попрошу у Боженьки, чтобы мой папа бросил пить и помирился с моей мамой! – с жаром произнесла подружка.

      Выйдя из ледового дворца, я предложил Раде доехать до дома на такси, но она отказалась.

      – Папа Боря, – обратилась она, – мы сегодня доедем до дому на троллейбусе, а на сэкономленные деньги мы лучше купим маме букет цветов! Я знаю, какие у мамы любимые цветы и скажу тебе по секрету.

      – Какие же у мамы любимые цветы? – полюбопытствовал я.

      – А вотушки не скажу! Когда мы придем в цветочный магазин, я тебе обязательно скажу.

      – Ну что ж, веди меня в этот магазин!

      И мы зашагали по моему любимому проспекту вечереющего города. Октябрьский ветер бросал нам в лицо листья кленов и тополей. Рев и грохот машин, вой сирены впервые за много лет не раздражали меня. Вся эта какофония звуков, наоборот, мне показалась гимном самой жизни. Рада шла рядом, держась за мою руку, порою подпрыгивая от переполнявшей ее сердце радости.

      – Для моей мамочки – самый большой букет алых астрочек! – взволнованным сладким голосом прощебетала Рада.

      – Какая воспитанная девочка! А моя доченька хоть бы раз, в мой день рождения, подарила мне один цветочек – я бы зарыдалась, задохнулась от счастья! Что ж, сама виновата – воспитала дочку-лентяйку, эгоистку… – глубоко вздохнув, сказала дрогнувшим голосом продавщица и подала роскошный букет алых астр.

      – Сколько с нас за букет? – спросил я.

      Вытирая носовым платком набежавшие слёзы, она ответила:

      – Можно,