Флиртуша. Марк Колегов

ну-ка, расскажи, что ты сказал одному моему гостю-писателю?

      – Охря – графоман! Охря – графоман! Охря – вор! – произнёс Флиртуша.

      – «Охря» – это такое «погоняло» у писателя, и мой друг в застолье со мой сказал об Охре такое. А Флиртуша возьми и запомни. А когда Охря пришел ко мне в гости со своей новой книгой, и в разгар веселья мы все поздравляли Охрю с выпуском книги, Флиртуша взлетел на люстру и несколько раз сказал: «Охря – графоман! Охря – вор!». Все хохотали от души, смеялся за компанию и Охря… Правда, потом погрозил мне, шутя, пальчиком. Но обиду на меня затаил: мол, это я говорил при попугае о нём.

      «Гурьян Степанович! Простите, пожалуйста, глупую птицу! Откуда это он взял, ума не приложу?»

      «Ну, буде-буде, об этом „замётано“. Разберемся!» – уходя от меня первым, сказал он… Что теперь делать? Отдал свою рукопись романа в издательство, а он – главный там, и у него в городе такие связи – ого-го! Куда мне бежать? «Не боись, Святослав, мелочи жизни… выйдут твои романы! Попробует пусть зарубить! Мы, свидетели, заступимся!» – утешали меня друзья. Не будут меня печатать и издавать: система гнилая, хоть ты загений будь. Не надо было при Флиртуше говорить об Охре! Видишь, как всё вышло? Охря злопамятный. «Но мы же по-доброму, не со зла разбирали его творчество! Меж собой, цитировали стихи и отрывки из его прозы», – негодуя на себя за свою оплошность, говорил я. «Бог даст, прорвемся! – утешал меня мой друг-писатель Арсен. – Он-то сам – директор издательства – не велика шишка, да папенька у него в больших начальниках, около жирной кормушки. Там связи, сам знаешь!.. Не боись, рекомендацию в союз писателей я тебе уже написал, после принесу… Ещё две рекомендации у друзей-поэтов попросим, если Охря уже не настроил их против тебя», – утешал меня Арсен.

      «Спасибо на добром слове!» – благодарил я его, но весь вечер у меня на душе скребли кошки… «Поделом его Флиртуша «лягнул»! Не всё ему аплодисменты, пора и правду в лицо сказать! Я хотел было сказать после третьего тоста, да Флиртуша опередил меня, – заявил Арсен. – Поделом его, молодец Флиртуша! Молодца! Кто-то же должен правду говорить в глаза! А вот я не посмел… Лицемер я, трус! Прогибаюсь перед начальством, аж горбик нажил от прогибаний… Видите, все видите?.. И фамилия бы мне подошла «Прогибалкин», – грустно закончил захмелевший мой приятель.

      – Вот такие дела, вот такие пироги! Ведь бабка учила меня в детстве: «Ешь пироги с грибами, но держи язык за зубами»… С той поры прошло много времени, а мои повести и романы до сих пор пылятся на комоде. Завтра я на самолете улетаю. Завтра, даже не верится!, я буду в Америке ходить по Нью-Йорку… А вот мы и пришли! – сказал с грустью Святослав.

      Мы зашли в первый подъезд пятиэтажного панельного дома. Дверь подъезда была разбита и висела на одной петле. Внутри подъезда перед лестницей лежал пьяный, в изношенной грязной одежде, бородатый мужик. Лицо его было сплошным синяком. Рядом в углу была гора мусора. На стенах зелеными островками красовалась уцелевшая