Аргонавт. Андрей Иванов

сказать, что Лена чего-то ожидала; она знала, что с ним все ее ожидания будут обмануты, чтобы могла наступить подлинная жизнь (подлинная жизнь всегда идет наперекор мечте); это случалось на каждом шагу, начиная с первого свидания, когда он подарил розу, длинную, колючую («палка, а не цветок»), ужасного пошлого бордового цвета, и они с ним ходили всюду, и все не в те места.

      С самого начала с ним все было неясно, странности на каждом шагу, и вечно недоговаривал. В некоторых людях есть такое, но к этому привыкаешь (возможно, потому что не живешь с ними, но брак меняет все: мелочи растут, скапливаются). И вот уехал в свою любимую Швецию и пишет, что ему там хорошо, кругом мох, можжевельник, камни, старые крепостные стены и погода необыкновенная, ветер с тобой словно разговаривает: подойдет и дует тебе в ухо, пока не рассмеешься, и тогда он закружит, подбрасывая над тобой разноцветные листья, они на тебя сыплются, ты стоишь, как дурак, смеешься, люди идут мимо, улыбаются (неудобосказуемая неприятность ни разу не потревожила).

      Зачем уехал?

      Пока он рядом, она его понимает, но стоит ему отойти, как ей становится понятным недоумение других на его счет. Она устала договаривать за него предложения; устала быть его адвокатом, толмачом, знахарем, секретаршей, агентом, служанкой и, в конце концов, женой.

      Возле стеклянной пирамидки солнечных часов ученики. Лена с трудом убирает прядь с лица. Рука тяжелая. Дергают друг друга за шарфики. Учитель грозит указательным пальцем. Солнце выглянуло, наклонилось, задумалось.

      Знаки зодиака. Лена первый раз узнала о знаках зодиака именно там, у этих солнечных часов. Она тоже была ребенком. Терпеть не могла географию, зоологию, физкультуру и труд. Когда отец уходил в море, ставила флажки на карте там, откуда получала его письмо: Мадагаскар, Мозамбик, Гватемала, Куба, Аргентина… Любила музыку, но не было слуха. Бедная Эльза. Девочка с глазами волчицы. Так давно. Как сон какой-то.

      Она подумала о себе в третьем лице: Лена любила музыку. Так, наверное, могла бы сказать или подумать мама. Так может подумать отец. Алена любила музыку – да, так подумал бы папа. Каждый день слушала свои пластинки.

      …пластинки в потертых конвертах. Толстенная пачка… в гараже. Несколько килограммов музыки. Давно не слушала. Может, эти пластинки и послушала бы…

      Вспомнился ученик, которому делали химию: лицо полного мальчика затмило мир на мгновение. Девятый «Б». Она стояла на остановке, а он покупал кассету в киоске. Умер теперь уж, наверное. Она ему ставила хорошие отметки, хотя он ничего не делал: писал в тетрадке, шептался с соседом по парте, таким же полным, но здоровым. Секретарь директора предупредила: «Этому не ставьте плохие отметки – ему химию делают». А потом она ушла из школы – чтобы не знать о нем ничего.

      Если все плохо, то чем стали для его родителей вещи, которые он покупал? Те же кассеты…

      1994.

      Год нелепых надежд, ожиданий – ветреное бессмысленное время.

      Мальчика, может быть, давно нет.

      Всех нас когда-нибудь не станет.

      Мир