Дело закатной девы. Екатерина Федоришина

Это тем более странно, ведь никто не заставлял его идти в храм, особенно вечером.

      Из коридора мы вышли в просторный зал. Купол блестел рисунком золотых и серебряных пластин. Его подпирали резные колонны. В центре зала располагалось небольшое каменное возвышение. Я вошла и хлопнула в ладоши. Из тени выступили закатные жрицы. Они встали в круг в отдалении, чуть видны из-за колонн. А я взмахнула рукой, разрезая прохладный воздух. Раздался стук первых барабанов, еще несмелый и глухой. Но вот, он обрел голос и четкость. Теперь стучал целый хор, как будто бились в унисон сердца сотен человек.

      Миранг застыл на пороге зала. Его глаза распахнулись то ли от ужаса, то ли от осознания того факта, что назад дороги нет. Я тихо скользнула к центральному камню, поклонилась на четыре стороны и возвестила наше появление.

      – Да прислушается богиня, светлая и темная, повелительница жизни и смерти, да будет благосклонна к жрице своей по имени Кхиара и к рабу своему по имени Арден.

      Не успел миранг вымолвить и слова, купол распахнулся. Он раскрылся как цветочный бутон. А над ним блестела светлая луна, чуть прикрытая вечерней тучей. Дождя сегодня не было, мирангу повезло. Обычно ливни делают ритуал еще интереснее, как минимум – для меня. Но и луна сойдет.

      Прозрачный свет озарил центральный камень. В этом свете вспыхнули знаки, вырезанные по краю. Только тогда стали заметны углубления для стока крови. Стоило мне приблизиться и улечься на это возвышение, черно-золотое платье начало само собой шевелиться. Оно выгибалось и льнуло, четко повторяя формы тела. Продолжалось это до тех пор, пока ткань не слилась со мной, превратившись во вторую кожу. Она облепила меня от шеи до пяток, как тонкий кокон. Я не могла сдвинуться с места. Жрицы затянули прекрасную, но заунывную песню. Я слышала ее из ночи в ночь, и про себя тихонько напевала. Не то, чтобы я служила богине, спустя рукава. Но если служишь несколько лет, изо дня в день, начинаешь более прозаично воспринимать происходящее. Это для гостей мы выглядели жуткими служителями культа. А сами себя считали работниками храмового комплекса, разве только начальник – божественного происхождения.

      Вот и сейчас я лежала, жрицы гудели свой заунывный мотив, барабаны гремели как неотвратимость, вгоняя все живое в неизменный транс. Платье вело себя так, как ему полагалось по храмовой инструкции, камень был чуть слишком холодным, но я привыкла. Луна светила мне в глаз, приходилось щуриться. А миранг Арден все стоял, ожидая божественного послания.

      Наконец, жрицы устали петь, барабаны устали греметь, я замерзла, а богиня все молчала. Это занятный поворот. Потому что богиня отвечала всегда. Пусть не всегда позитивно, но игнорировать просителей – не в ее привычках. Я поерзала на камне и вздохнула. Руки были свободны. Можно претворить в жизнь собственный план, пока богиня размышляет о чужих делах. Но как быть с Арденом?

      Пока я раздумывала, посол вдруг громко выругался. Жрицы удивленно затихли. Затихли барабаны. Ругательства в ночном храме – опасное