Река времени. История одного оператора. Михаил Пинский

бескрайнее голубое небо, тёплое безбрежное море, ослепительное солнце, чернооких весёлых податливых мамзелей и сеньорит, так не похожих на россейских забитых крепостных девок. И свободу, свободу, свободу….

      Все эти годы снится ему Франция, Париж, Италия, Флоренция, Сиена. Долгими зимними ночами он вспоминает беззаботные годы юности. Великого маэстро Урбини научившего его садовому искусству.

      Теперь Господь посылает ему шанс, и грех им не воспользоваться. А может это не Господь, а Дьявол?.. Но прочь сомнения. Мосты сожжены, Рубикон перейдён и обратной дороги нет.

      2.12

      Я смотрю на экран монитора и не могу сосредоточиться. Меня о чём-то спрашивают коллеги, я что-то им механически отвечаю, но мои мысли далеко отсюда. Я чувствую, что с Виком что-то произошло, что он в опасности. Я не могу объяснить причину тревоги, но почему-то ноет сердце и на душе неспокойно. Я даже не знаю где

      он теперь, в каких закоулках времени его носит, какая опасность нависла над ним….

      Господи, помоги ему! Пусть он вернётся. Пусть вернётся скорее….

      Ну почему у него такая дурацкая работа. Миллионы людей спокойно живут без «перемещений», без риска, опасности и сомнительных приключений. И ничего, вполне комфортно себя чувствуют. А этот блаженный пашет на свой Институт, да ещё и доволен….

      Всё, если вернётся, заставлю подать рапорт, пусть меняет свою идиотскую работу…. Если вернётся? Господи, пусть он вернётся. Пусть, только возвращается, больше мне ничего не надо. Пусть занимается своими «перемещениями». Пусть торчит неделями в Институте. Пусть. Только бы он вернулся…. Вик, любимый, возвращайся.

      Возвращайся, я жду тебя. Ты же знаешь, как ты нужен мне….

      ***

      Кажется, через неделю после нашего знакомства я впервые попала на концерт его команды. Раньше я никогда не слушала подобную старинную грохочущую музыку. Шла сумасшедшая скоростная композиция, но я почти не слышала её. Я смотрела на Вика, казавшегося карликом среди бесчисленных барабанов, барабанчиков, барабанищ, тарелок и тарелочек, окружавших его и нависавших над ним подобно живым фантастическим монстрам. И со стороны казалось, что Вик не играет на безобидных музыкальных инструментах, а отбивается от полчища врагов. И в его руках не простые деревянные палочки, а страшное беспощадное оружие.

      Помню, я как завороженная смотрела на мелькающие в полутьме палочки в его руках, на его лицо сосредоточенное мокрое от пота и при этом какое-то счастливое. И капли пота при каждом движении головы весело разлетались вокруг. Это выглядело смешно и походило на отряхивающуюся мокрую собаку. И в тоже время это не было смешным, потому что за этим скрывался тяжёлый труд, из которого вырастало нечто мощное, совершенное и завораживающее. И в этом весь Вик – самозабвенный трудяга. Бесполезно требовать от него другого. Я, наверное, и люблю его за это. По крайней мере, другим я его не представляю….