Агент «Никто». Евгений Толстых

тут оно и подоспело!..

      А теперь встали, чтоб мы ваши ручки видели – и пошли потихоньку вот за этим «лешим»…»

      Доронин молча подчинился и прислушался: Соев пыхтел сзади… Постепенно глаза привыкли к темноте, и Доронин сумел разглядеть конвоиров. Это были два рослых молодых парня в каких-то несусветных зипунах, перетянутых в поясе обрезком шлеи. На голове у каждого – подвернутый заячий треух, изрядно потрепанный, что было заметно даже впотьмах. Армейские кирзачи, похоже, с довоенного склада, обещали послужить до весны. Украшали «гардероб» висящие на шее новенькие ППШ.

      «Партизаны…отряд молодой, налетов на немецкие обозы еще не было… а вот самолет с «Большой земли» гостевал недавно, оружие подкинул… Интересно, только автоматы или что-то посерьезнее…» – прикидывал Доронин.

      Шли парни молча, уверенно обходя валежник, и через час в просвете между деревьями неожиданно показался дом. Выглянувшая луна расщедрилась и позволила рассмотреть его получше. Это был добротный сруб-пятистенок в четыре окна с мансардой и высоким крыльцом. Такие обычно рубили рукастые лесники или поселенцы, склонные больше к охоте, чем к землепашеству, и предпочитавшие жить в стороне от сельского общества. Потому дома складывали надежно, но долго, в одиночку, не обращаясь за подмогой к деревенскому «миру». Доронин уже нарисовал примерный портрет хозяина дома: бородатый, рано поседевший крепыш лет 50, среднего роста, малоразговорчивый, но внимательный. Хлебосольный, но не расточительный. Одинокий? Тогда где жена, где дети? Без семьи в лесу не выжить…

      …Кто-то из парней-конвоиров громко прокричал голосом задержавшейся с отлетом на зимовку выпи – и в одном из окон забился огонек керосиновой лампы. Потом исчез, чтобы объявиться уже в дверном проеме, осветив ступени крыльца и фигуру хозяина. Доронин чуть не присвистнул: угадал. Может, только ростом ошибся. «Лесник» был на голову выше Доронина.

      – Вперед, грибники, – скомандовал один из конвоиров и пропустил задержанных на крыльцо.

      Доронин и Соев поднялись в дом. Подсвечивая лампой, хозяин провел гостей коротким коридором на кухню, где на покрытой домотканым ковриком скамейке, возле жаркой печки расположился еще один обитатель избы – худощавый, коротко стриженный мужчина в офицерском кителе, перетянутом портупеей.

      Оставив приветствия и не пригласив гостей к огню, «офицер» сразу перешел к делу:

      – Кого ж это вы среди ночи в лесу под дождем ищете, граждане хорошие? Уж не нас ли?

      – Может, и вас, коли вы нас ждете, – откликнулся Доронин, превозмогая вдруг охвативший его озноб. – Водички колодезной не найдется? Только не холодной, а то, похоже, горло застудил, – произнес Доронин первую часть нехитрого пароля.

      «Офицер» внимательно осмотрел пришедших, недовольно причмокнул, глядя на их обувку:

      – Колодезной нет, а родниковая найдется. Только самовар на еловых шишках поставили, – прозвучал отзыв, и напряжение первых минут встречи сразу спало. – Ну, здравствуйте,