Ангелы не умирают. Екатерина Оленева

градусом что-нибудь поменьше, а на вкус – послаще.

      – Ожидаемый выбор.

      Сбросив пиджак, ослабив галстук и закатив рукава, Энджел подошёл к барной стойке, расположенной на возвышающемся над остальным уровнем пола, подиуме.

      Взгляд Ирис задержался на твёрдых и узких запястьях, уверенно колдующих над шейкером. На них поблескивали дорогие часы, где цифры были отмечены сверкающими алмазами. Насколько она могла судить – настоящими.

      – Будешь делать коктейль? – спросила она об очевидном.

      – Дамы любят коктейли.

      – Ты, гляжу, их большой знаток?

      – Коктейли или дам имеешь в виду? Ответ, кстати, будет «да» в обоих случаях. Ты какую музыку любишь? – поинтересовался Энджел, не переставая колдовать над высокими фужерами.

      – Любую. Лишь бы звучала не слишком громко и навязчиво.

      Ирис принялась с любопытством озираться по сторонам. Её внимание привлёк огромный белый рояль.

      – Ух ты? – подняв крышку, она пробежалась пальцами по косточкам клавиш.

      Звук был объёмным, чувственным, ласкающий слух.

      – Ты играешь?

      – Иногда. Под настроение.

      – Позволишь послушать?

      – Да на здоровье. Когда настроение будет.

      Перехватив её обиженный взгляд, Энджел рассмеялся.

      – Сыграю, если хочешь. Мне не жалко.

      – Никогда бы не подумала, что у тебя талант музыканта.

      – Почему?

      – Ну… ты как-то не ассоциируешься с музыкантами. Если только с рокерами-металлистами. А тут вдруг – рояль?..

      На сей раз смех Энджела звучал более живо и искренне.

      – Интересно, почему ты всё-таки отнесла меня к рокерам-металлистам? Что в моём внешнем виде вызвало подобную ассоциацию? Я люблю кашемировое пальто, классические костюмы-тройки с галстуками, мягкие свитера. Всё это естественно дополнить свечами и классическим ноктюрном? Разве нет?

      Не переставая улыбаться, Энджел подхватил поднос с готовыми коктейлями откровенно жутковатого, ярко-голубого цвета, украшенные зонтиками в тон, и поставил его на крышку рояля.

      – Ваш коктейль, дорогая!

      – Он точно не опасен? Я не отравлюсь?

      – Ну, пару других моих слушателей после него не умерли. Так что есть шанс на то, что и ты выживешь. Давай, Фиалка, бери, – вложил он изящную ножку бокала в тонкие пальчики Ирис. – И – брысь со стула. Займите место в зрительном ряду, леди.

      Пальцы юноши легко пробежались по клавишам, разыгрываясь. Порхнули, как бабочки, от басов к высоким октавам и вернулись обратно.

      – Ну-с? Что сыграть?

      – Шопена осилишь?

      – Это вызов? – тряхнул головой Энджел. – На самом деле – легко.

      К полному изумлению Ирис уровень исполнения оказался вовсе не любительский, а вполне себе профессиональный. Музыка так и лилась из-под пальцев, звуки сплетались в мелодию из ярких фраз, по-шопеновски нежных.

      – Здорово! – искренно восхитилась она. – А как насчёт Бетховена?

      – Бетховен так Бетховен, – согласился Энджел