Об известных евреях Гомеля. Маргарита Акулич

могут овладеть этой бомбой в не столь отдаленном будущем. Судя по воспоминаниям Кафтанова, Сталин, походив немного по кабинету, подумал и сказал: «Нужно делать».

      А лондонская биография Барча закончилась достаточно неожиданно. В июле 1942 он подал рапорт об отправке на фронт, и после отзыва в Москву с августа 42 был начальником Западного факультета Военного института иностранных языков. Есть версия, что причина прекращения миссии разведчика – трения между двумя соперничающими резидентурами. Один из конкурентов стал открыто угрожaть Барчу. Пришлось выбирать между фронтом и подвалами Лубянки. И кто знает, состоялся бы в дальнейшем почетный гражданин белорусского Молодечно и латвийского Тукумса, похороненый в Одессе, 23 августа 1944 за боевые заслуги получивший звание Героя Советского Союза, не добейся он в июле 1943 отправки на фронт…

      Дополнение 6. Был ли Кремер единственным разведчиком-евреем в посольстве? Ответ будет отрицательным. В декабре 1932 – ноябре 1937 заведующим инженерным отделом торгпредства под фамилией Соколов легально работал бригадный инженер (соответствует сегодняшнему званию генерал – майор) Михаил Яковлевич Вайнберг (1899 – 1938), оперативный сотрудник, резидент военной разведки.»

      Отрывок, характеризующий Кремера Симона Давидовича

      Источник: https://infourok.ru/prezentaciya-k-scenariyu-istoricheskogo-bala-otechestva-vernie-sini-posvyaschyonniy-otechestvennoy-voyne-goda-1953373.html

      Отрывок, характеризующий Кремера Симона Давидовича, приведен в Энциклопедии [7]:

      «Кутузов, сопутствуемый своими адъютантами, поехал шагом за карабинерами. Проехав с полверсты в хвосте колонны, он остановился у одинокого заброшенного дома (вероятно, бывшего трактира) подле разветвления двух дорог. Обе дороги спускались под гору, и по обеим шли войска. Туман начинал расходиться, и неопределенно, верстах в двух расстояния, виднелись уже неприятельские войска на противоположных возвышенностях. Налево внизу стрельба становилась слышнее. Кутузов остановился, разговаривая с австрийским генералом. Князь Андрей, стоя несколько позади, вглядывался в них и, желая попросить зрительную трубу у адъютанта, обратился к нему. – Посмотрите, посмотрите, – говорил этот адъютант, глядя не на дальнее войско, а вниз по горе перед собой. – Это французы!

      Два генерала и адъютанты стали хвататься за трубу, вырывая ее один у другого. Все лица вдруг изменились, и на всех выразился ужас. Французов предполагали за две версты от нас, а они явились вдруг, неожиданно перед нами. – Это неприятель?… Нет!… Да, смотрите, он… наверное… Что ж это? – послышались голоса. Князь Андрей простым глазом увидал внизу направо поднимавшуюся навстречу апшеронцам густую колонну французов, не дальше пятисот шагов от того места, где стоял Кутузов. „Вот она, наступила решительная минута! Дошло до меня дело“, подумал князь Андрей, и ударив лошадь, подъехал к Кутузову. „Надо остановить апшеронцев, – закричал он, – ваше высокопревосходительство!“