Усть-Илимские истории. В честь 100-летия ВЛКСМ. Сергей Алексеевич Решетников

Ландонс.

      Битлы

      Меня несло, я был полон вдохновения и уже почти начал петь. Пожилые учителя, не знающие английского, завороженно и с огромным восхищением смотрели на меня.

      Мишел, май бел

      Зыс ар вордс зэт гоу вэл, май Мишел.

      Мишел, май бэл,

      Сонт дэс мотс кью вонттрис

      бинэнсембл, трес бин энсембл.

      Ленинс Ландонс.

      Наши советские фанаты Битлз

      Учительница английского еле-еле сдерживала смех. Такого увлеченного придурка она, наверное, не встречала еще никогда.

      Вторая, третья песня, а я все не мог угомониться.

      Наконец, меня остановили. Учительница биологии сказала:

      – Никогда не думала, что Серёжа Решетников лучше всех знает английский язык и в совершенстве на нем может разговаривать. Даже, наверное, без акцента!

      Как же она ошибалась.

      Вторая учительница потребовала:

      – Надо поставить Сергею пятерку за экзамен, в целом за год и в аттестат. Я тоже до глубины души поражена его знаниями. Он говорит, как носитель языка, как англичанин.

      Так им, моим милым учителям, понравилось моя шустрая экзаменационная речь, а по своей сути, представление клоуна.

      Но учительница английского заявила твердо:

      «Сергей часто пропускал занятия, лоботрясничал, не всегда готовил домашние задания и больше четверки не заслуживает».

      На том и сошлись. Я уходил в приподнятом настроении.

      Это было тогда в школе, а тут – институт, все намного серьезнее. Преподаватель смотрела на меня, как на спортсмена, взявшего разрешения на досрочную сдачу экзамена. Видно, надо куда-то выезжать на боксерские соревнования. Пришел тут студент с пустой головой за оценкой. Она оказалась права на все сто процентов. Мои знания находились на уровне ниже плинтуса. Пыталась она тянуть меня «за уши», но окончательно разочаровавшись, отдала мне зачетку и велела приходить вместе со своей группой по установленному расписанию.

      Я был подавлен. Мне было стыдно перед этой, находящейся в трауре, женщиной. Она только что похоронила мужа, погибшего в ДТП, и была на работе. А я ведь тоже, как на работе… Для студента учеба – это та же работа. Здесь он формирует и начинает прокладывать свой путь, определяя вектор его движения. Будет он в дальнейшей жизни отличником или троечником? Помчится к высоким и ярким вершинам жизни или будет влачить жалкое состояние и прозябать в скучном болоте серых будней?

      «Какой она ответственный человек, а я разгильдяй», – ругал я сам себя. С этого момента я решил, что выучу и сдам все сам. За помощью к нашему любимому куратору, замдекана Виктору Яковлевичу Баденникову, обращаться не буду.

      Меня опять понесло, но уже в другую, правильную сторону. Больше месяца я напряженно занимался. Мой словарный запас пополнялся, я уже знал более трехсот английских слов и фраз по общественно-политической тематике. Читал и переводил без словаря тексты из газет «The New