Иркутская сага. Воспоминания о прожитом. Том 2. Сергей Алексеевич Решетников

так, то будь готов к фразе «Ну тогда поезжайте и поработайте»! – Орлов громко засмеялся.

      – Всегда готов! – как юный пионер, улыбался я, – это чё, Анатолий Иванович, у них там прикол такой, что ли?

      – Да, типа, того, – весело сказал Орлов.

      Он при всей своей деловитости, строгости, рассудительности и принципиальности всегда обладал глубоким чувством юмора.

      Москва. Здание ЦК ВЛКСМ. Памятник Героям Плевны

      Москва. Мы с Сашей Корольковым идём по Площади Ногина. Там рядом с памятником Героям Плевны располагалось ЦК ВЛКСМ. Здесь мне предстояло держать свой первый экзамен на таком высоком уровне. Но перед этим действом мы решили сделать себе причёски в парикмахерском салоне гостиницы «Россия». У нас тогда была «повышенная лохматость», как сказал бы кот Матроскин из мультфильма «Каникулы в Простоквашино». У Саши огненно-рыжая шевелюра кудрявых волос, а я был брюнетистым парнем. Правда, в настоящее время мы уже изрядно оплешивели. А тогда я был удивлён и поражён креслом парикмахера. Оно меняло своё положение каким-то замысловатым образом. Я то сидел, то лежал, то вообще, как космонавт взлетал вверх ногами.

      Вчера в гостинице «Орлёнок» мы немного разлохматились. Информацию о нашем приезде узнал Сашин куратор Георгий Георгиевич Кулик – завсектором ударных строек. Он вечером прибыл к нам в гости. Омуль и хариус были очень популярны среди работников главного комсомольского штаба. Да и поговорить перед отчётом было о чём. Заодно надо было отметить рождение Сашкиного первенца! Саша даже не успел поцеловать свою жену и посмотреть на новорожденного сына – улетел в командировку. Работа такая, ничего не поделаешь.

      Инструктор ЦК ВЛКСМ Жора был ну очень уж великовозрастным. Намного старше нас с Сашей. Глаза потухшие, взгляд усталый. Мне показалось, что этому умному, мудрому и опытному человеку уже обрыдла работа с безусыми пацанами-малолетками. Про взрослых мужиков у нас было едкое матерное четверостишье. Шуточное, конечно, от них и услышал:

      Очи погасли,

      И волос торчком —

      Старый мудак

      С комсомольским значком.

      В этих словах, скорее всего, звучала тоскливая самоирония. Приводя это четверостишье, я ни в коем случае не хотел кого-либо обидеть и тем более Георгия Георгиевича. Это он сам себя называл Жорой. А был он человек исключительного ума и безграничных связей на самом высоком уровне. Он на любой вопрос имел четкий сбалансированный ответ, причем этот ответ был взвешенным и мудрым. Работал он с молодёжью, не покладая рук. Заменить его было, наверное, не на кого, вот и засиделся в ЦК ВЛКСМ этот человек – энциклопедия на комсомольской работе. Вовремя уйти тоже было делом не из самых простых.

      Если ты попал в партийную номенклатуру, выйти из неё крайне сложно. Всего два варианта. Порвать все отношения с партийным руководством, если у тебя, конечно, хватает мужества, здравомыслия или собственной дури. При этом ты должен понимать, что можешь стать