Королевские камни. Карина Демина

да она просто…

      – Вон.

      Дайна не стала спорить.

      – Выпивку оставь.

      Оставила. Ушла. И дверь прикрыла… точно, всего-навсего прикрыла, потому что из-за двери тянуло сквозняком.

      – Бран, ты загоняешься… развлеклись бы… пока ждали…

      Второй разливал. И бокал хозяину подал первым. Уставился жадно: будет ли тот пить. Будет. Ему не особо хочется, он и так пьян, вернее, нетрезв, но заняться больше нечем. А ожидание раздражает.

      – Не наразвлекался еще, – буркнул он, но уже почти спокойно.

      Его настроение менялось быстро, как песок под южным ветром.

      – Успеется… – Он пригубил коньяк. И бокал поднял, накренил, позволяя янтарно-желтому содержимому добраться до края. Он провел по этому краю пальцем и палец облизал. – Неплохой коньяк…

      Второй все еще был недоволен. Затянувшимся ожиданием. И тем, что коньяка было мало, а он привык глотать, не разбирая вкуса напитка, и на опустевший свой бокал глядел едва ли не с ненавистью. Третий коньяк цедил, морщась, закусывая яблоком и поглядывая на дверь…

      – На удивление, неплохой коньяк… – Бран сделал еще глоток.

      А яблоко вдруг выпало из неловких пальцев пса, покатилось по ковру к Ийлэ.

      Докатилось. И, упавшее, стало законной ее добычей. Она к ней и потянулась.

      А пес упал.

      Как стоял, с бокалом в руке… и остатки коньяка выплеснулись на ковер, впитались, а Ийлэ еще подумала, что на этом ковре уже изрядно пятен…

      – Я их не убивала. – Она сидела в кресле, обняв себя, и раскачивалась, а Райдо не знал, что ему делать. – Я их не убивала… не убивала…

      – Конечно, не убивала.

      Ийлэ не услышала. Открытые глаза, пустые, яркая зелень бутылочного стекла. Узкие зрачки. Видит ли она хоть что-нибудь? Понимает?

      – Ийлэ, – Райдо встал на колени, дотянулся до плеча ее, холодного даже сквозь одежду, – послушай, пожалуйста… все уже закончилось. Еще тогда закончилось. Слышишь меня?

      Кивок. И взгляд все еще пустой.

      – Они все умерли… и сразу, а дверь закрылась…

      – И что было дальше?

      Ему совестно, потому что нельзя заставлять ее вспоминать, он не имеет права, но должен, поскольку иначе не разберется во всей этой дерьмовой истории.

      – Я… я ключ нашла… у него… он был мертвый, а я боялась, что очнется, что он так пошутил и… и все равно… полезла… в кармане нашла…

      – Ты молодец, ты все правильно сделала…

      Она дрожит, и Райдо стягивает ее с кресла, обнимает, раскачивается, пытаясь убаюкать, избавить от того, заемного страха, который пришел из памяти.

      Он шепчет про то, что тот день уже ушел. Все те дни. И Бран мертв.

      – Он лежал… он так тихо лежал… и глаза открыты были… смотрел на меня, а я боялась… вдруг кто-то войдет и увидит их… и меня… подумают ведь, что это я… а я не…

      – Я знаю.

      Холодные виски и пульс сумасшедший, и Райдо целует, дышит, отогревая ее. Пальцы, сплетенные, сведенные судорогой, распрямляет, гладит каждый и ладони прижимает к губам.

      Его дыхания хватит, чтобы немного согреть.

      – Или если…