Виза на смерть. Мария Шкатулова

не понимаешь. В ООН, как и во всякой организации, есть свой аппарат, и работают в этом аппарате международные чиновники из разных стран. А еще при ООН есть российское представительство, в котором работают чиновники не международные, а наши, российские… Так вот Шрамков работал именно в представительстве…

      – А хотел, стало быть?..

      – А хотел, знамо дело, в аппарате.

      – Какая разница-то?

      – Ты что, с луны свалился? Там и зарплаты другие, и статус неизмеримо выше, а про пенсию и говорить нечего…

      – Хватит вам чужие деньги считать – свои отрабатывать надо, – проворчал полковник и, встав из-за стола, зашагал по кабинету, заложив руки за спину.

      – Олег Иванович, тут есть еще одно обстоятельство, – начал Лобов, проследив за ним взглядом.

      Полковник повернул к нему голову.

      – Ну? Выкладывай.

      – У Шрамкова, я имею в виду старика, есть дочь, молодая женщина тридцати двух лет, незамужняя. У нее – ребенок, трехлетняя девочка. Так вот, эту девочку в понедельник похитили.

      Богданов резко остановился.

      – Что значит – похитили?

      – По словам старика, ребенка увели из-под носа у матери во время прогулки прямо во дворе и по телефону назначили выкуп в сто тысяч зеленых. Сообщать милиции она сама не хотела и родителям запретила. Она как увидела нас с Суриным, как заорет: «Ты зачем сдал нас ментам?» Схватила сумку с деньгами и убежала.

      – Откуда у нее такие деньги? Собственный бизнес?

      – Нет. Отец сказал, что она – что-то вроде садовода. Зарабатывает неплохо, но таких денег у нее, конечно, нет. Им пришлось продать квартиру сына. Того самого, убитого три года назад.

      Полковник нахмурился.

      – Разве квартира отошла не вдове?

      – Вдова от нее отказалась.

      – Как это – отказалась?

      – Дело в том, что она с ребенком так и осталась в Америке. Старик на эту тему не очень-то распространялся, но, как я понял, квартиру она им оставила в качестве своего рода компенсации за внука.

      – Так кому она принадлежала-то? Дочери старика Шрамкова?

      – Нет. Квартира перешла старикам. Дочь прописана у них, и своего жилья у нее нет.

      Полковник покачал головой.

      – Н-да. Тридцать два года, мужа нет, своего жилья нет… С отцом, если я правильно понял, нелады… Если предположить, что старик отказал ей в квартире, не могла ли она прибегнуть к крайним мерам и инсценировать похищение собственного ребенка?

      Лобов пожал плечами.

      – В принципе – могла.

      – Та-ак… – протянул полковник и посмотрел на Гулина, – поезжай сегодня же туда и во всем разберись, и в первую очередь отработай версию об инсценировке. Если выяснится, что мать ни при чем, будем смотреть, есть тут связь или нет.

      – Какая связь? Между убийством Сапрыкина и похищением?

      – Между двумя убийствами и похищением, Юра.

      – Никакой, – уверенно ответил Лобов.

      – Думаешь?

      – Ну что вы, Олег Иванович, какая тут может