Виза на смерть. Мария Шкатулова

Лидочка Зайцева, приехавшая по этому случаю из Брюсселя. Все знали, что у Лидочки шестилетний сын Гриша, бойкий мальчик, похожий как две капли воды на Леонида Сергеевича, и что последний души в нем не чаял и отпустил их в краткосрочную командировку в «натовскую» столицу скрепя сердце. Маленький Гриша все спрашивал у матери: «Как это – скрипя сердцем?»

      Запретить Лидочке, сотруднице министерства, присутствовать на панихиде, разумеется, никто не мог, и теперь все ужасно боялись скандала – характер вдовы, Эммы Михайловны Сапрыкиной, был всем хорошо известен.

      Однако все обошлось. То ли Эмма Михайловна не знала о существовании Лидочки, то ли не узнала ее, то ли на нее успокаивающе подействовало присутствие опекавших ее Юрия Константиновича Ломакина, второго замминистра, отвечавшего за организацию похорон, и Александра Гришакова, старого друга и бывшего коллеги покойного, а ныне – одного из богатейших людей Москвы. Юрий Константинович поддерживал ее под локоток и время от времени трепетно склонялся к ее правому уху. «Игорь Сергеевич не смог присутствовать, – почтительным шепотом объяснял он вдове отсутствие министра, – государственный визит». – «О да, я понимаю», – отвечала та, многозначительно кивая. Гришаков же ничего не шептал, но само его присутствие, элегантная шляпа его молодой супруги, на которую беззастенчиво глазели собравшиеся, целая свора секьюрити в черных пиджаках и вереница сверкающих иномарок возвышали Эмму Михайловну в собственных глазах, придавая мероприятию особую, ничем не нарушаемую торжественность.

      Лидочка Зайцева с заплаканными глазами стояла где-то в стороне, порученная заботам одного из сотрудников сапрыкинского секретариата.

      И наконец, за всеми усталыми глазами наблюдал майор Лобов, стоявший чуть поодаль и страдавший от простого, но невыполнимого желания – выкурить сигарету. «С этой Лидочкой хорошо бы потолковать», – думал он, вертя в пальцах пачку «Парламента».

      Когда все закончилось, Юрий Константинович в последний раз склонился над обтянутой черной перчаткой ручкой вдовы и проникновенно произнес, прикрыв глаза веками: «Эмма Михайловна, дорогая, еще раз примите мои глубочайшие соболезнования… И помните – в любой момент и при малейшей надобности… Мои координаты у вас есть». И отбыл на служебном автомобиле на Смоленскую площадь.

      Супруги Гришаковы последовали за вдовой на поминальный обед, организованный силами того же Гришакова в ресторане «Прага», а Лидочка Зайцева, выйдя за пределы кладбища, бросилась ловить такси. Тут-то ее и настиг майор Лобов.

      – Простите, пожалуйста, вы, если не ошибаюсь, Лида Зайцева? Ну вот, очень приятно… А я – майор Лобов. Вы бы не могли уделить мне несколько минут?

      Проговорив все это залпом и заметив, что она, слава Богу, нисколько не сердится, Лобов облегченно вздохнул и вытащил, наконец, из пачки долгожданную сигарету.

      – Вы простите, что я в такой день пристаю к вам с расспросами…

      – Ах,