Когда умирает ведьма. Владимир Гриньков

было в детстве. Фортепьяно, хоровой кружок и рисование.

      – Вы посещаете хоровой кружок? – озадаченно посмотрел на Люсю собеседник.

      – Конечно, нет. Это было в детстве, еще в школе.

      – Понятно. А рисование?

      – Иногда под настроение что-нибудь рисую.

      – «Под настроение»?

      – Да.

      – Поясните, пожалуйста.

      – Я рисую, когда мне этого хочется.

      – И часто вам хочется?

      – С каждым годом – все реже.

      – Почему?

      – Не знаю.

      Люсин собеседник посмотрел на сидящую в торце стола женщину. Та сохраняла невозмутимое выражение лица, но Люсе показалось, что она все время как-то не так отвечает на вопросы хозяина кабинета, как-то по-другому надо, но она не могла объяснить себе, почему у нее появилось это чувство.

      – Еще компьютер, – вдруг сказала она, лихорадочно соображая, что бы еще назвать такое, что могло бы зачесться в ее актив.

      – Что, простите? – вопросительно посмотрел хозяин кабинета.

      – Вы про увлечения спрашивали. Я компьютером пользуюсь.

      – Похвально, – оценил собеседник, но как-то так он это сказал, что было видно: Люся стремительно теряет очки. Не приглянулась.

      – А вы можете самой себе дать оценку? – сказал хозяин кабинета. – Попробуйте себя охарактеризовать.

      Здесь был какой-то подвох. Люся знала о том, что существуют специальные методики проведения собеседований, где подробно расписано, какие вопросы следует задавать принимаемому на работу человеку и как ответы этого человека его характеризуют: глуп он или умен, честен или лукав, как переносит стрессовые ситуации. И этот вопрос был задан неспроста, но как следовало ответить, чтобы самой себе не навредить, Люся не знала. Хвалить себя нескромно, а критиковать – так это вовсе странно выглядит.

      – Я попробую, – кивнула Люся, улыбкой маскируя свою растерянность. – Я общительная, легко схожусь с людьми, усидчивая, мне легко даются знания.

      Но обязательно надо что-то сказать о недостатках. Чтобы безобидно, и в то же время самокритично.

      – Правда, я не бойкая. Это мой недостаток, я думаю. Люблю быть одна.

      – «Люблю быть одна», но «я общительная», – ровным голосом произнес хозяин кабинета, и кровь прихлынула к Люсиному лицу.

      – Я, наверное, что-то не так сформулировала, – растерянно пролепетала она. – Не совсем точно…

      – А вы можете назвать себя искренним человеком?

      Испытующий взгляд голубых глаз, холодных, как лед. Ах, как она оплошала! И как он ее поймал!

      – Я думаю, что я искренняя, – в отчаянии ответила Люся.

      – Можем проверить, – все тем же ровным голосом произнес ее безжалостный собеседник. – Вы можете честно сказать, какой вопрос хотели бы мне задать? Что вас сейчас по-настоящему волнует?

      – Конечно, могу, – с нарастающим отчаянием ответила Люся, которая все явственнее ощущала, что теряет почву под ногами. – Я как раз хотела у вас спросить: каков будет круг моих обязанностей в вашей фирме?

      – Это ваш вопрос? – непритворно удивился собеседник, не понятно, с усмешкой или с разочарованием.

      Он