Последний Тёмный. Таис Сотер

– сокурсники и преподаватели. Нет, Лука конечно знал, что в мире много недалёких и глупых людей, но то, что маги окажутся в точности такими же, как и простые обыватели, его неимоверно огорчало.

      Всего первогодок, тех, у кого только недавно обнаружили способности к магии, было человек десять, семь юношей и три девушки. Все они были разного сословия, от сына портного до дочери барона, и разных возрастов. Это обуславливалось тем, насколько рано появился дар. Обычно это происходило лет в одиннадцать-двенадцать, но были в группе Луки и школяры, которым уже исполнилось и все пятнадцать.

      Такое сильное отличие в возрасте и происхождении порождало сильное расслоение среди первокурсников. Дети аристократов и богатых торговцев держались отдельно, а простой люд – отдельно. Старшие помыкали младшими, но та же дочь барона, двенадцатилетняя белобрысая пискля, третировала полуграмотного крестьянского сына, выше её на две головы, и тот безмолвно это терпел.

      Лука изначально плохо вливался в любые компании, и школьный класс не стал исключением. Возможно, если бы он примкнул к одной из групп, занял бы своё место в школьной иерархии, ему было бы гораздо легче найти друзей, вот только он не спешил принимать чью-то сторону. Иерархические игры казались ему примитивными и глупыми. На вершине пищевой цепочки оказывались не самые умные, и даже не самые умелые и старательные, как, по-мнению Луки, и должно быть, а те, кто был сильнее остальных или чьи родители были влиятельные. Сам Лука физической силой либо покровителями похвастаться не мог. Ортега Литран, устроив его в школу, сразу предупредил, что помогать мальчику он не будет, и вообще, не хочет, чтобы его доброе имя связывали с именем Лукреция Горгенштейна. Но Луке не нужна была ничья защита, он всегда предпочитал быть сам по себе. И чтобы он, Лукреций, склонился перед тупой физической силой или наглецами, ощущавшими собственную безнаказанность? Да ни за что.

      Заносчивый юнец, державшийся обособленно, не нравился многим. Да и казался он, тощий глазастый парнишка, отличной мишенью для издёвок. Его спокойствие и отстранённость они принимали за робость и трусливость, считая его слабым и неспособным себя защитить.

      Но Лукреций Горгенштейн не был слабым. Будучи самым младшим ребёнком в семье, где помимо него было шестеро сыновей и шесть дочерей, он быстро научился защищать себя от их нападок и вторжения в свою жизнь, независимо от того, насколько большие преимущества были у другой стороны. Его больше не задевали гнусные подколки – он либо игнорировал их, либо, если у него было особо хорошее настроение, отвечал тем же. И так как его фантазия была получше, чем у многих других, а запас ругательств, благодаря Марку и Карлу, любивших изощрённые словечки, весьма широк, из словесных баталий он почти всегда выходил победителем.

      Предпринимались и попытки воздействовать на него силой, но всё заканчивалось одним и тем же – обидчик решал, что связываться с этим психом себе дороже, и оставлял его в покое. Обычно спокойный мальчик дрался как бешеный мангуст, не жалея ни себя, не противника, при этом не чурался