Разлучающий поток. Уильям Моррис

деле ты же первый и побежал, да и в двери дома вошёл первым.

      – Ты лжёшь! – возразил хозяин. – Но вот что я скажу тебе: кто бы ни боялся тогда, а тебе следует бояться сейчас.

      С этими словами он поднялся и ударил работника в лицо так, что тот свалился на пол. Джон вскочил и хотел было ударить своего хозяина в ответ, но как раз в тот момент вошла хозяйка и с ней Бригитта с дымящимся горшком. Казалось, что-то удержало руку Джона, и он угрюмо, но молча сел. Хозяйка спросила:

      – Что тут происходит? Ты ударился о край скамьи*, Джон? У тебя на щеке красный с синим подтёк.

      И при этих словах Осберн вдруг рассмеялся и неожиданно запел:

      Серые хищники, дерзкие с голода,

      Поднялись на холм, грабежом промышляя.

      Навстречу им копья, стальные, холодные:

      Здесь не пройдёт разорителей стая!

      Но зубы разбойники в гневе оскалили –

      И воины путь не смогли заградить:

      Хозяин с работником копья оставили,

      Чтоб лишнего груза домой не носить.

      Нынче же дома, поев и напившись,

      Один из них снова воинственным стал,

      Другой же, успешно опять уклонившись,

      Боится – двойной его страх обуял.

      А ты, сероглазая мать-утешитель,

      Накрой вновь на стол да поставь нам кувшин!

      Пусть оба едят: и трус, и воитель,

      Да тот, кто в сторонке приткнулся один.

      И ты, дорогая кормилица наша,

      Не прячься от нас, а к столу подойди,

      И чтоб не остыли ни мясо, ни каша,

      Ты труса и храброго есть усади.

      Тут и все рассмеялись, хотя двое мужчин не могли при этом не кривиться. Хозяин сказал:

      – Смотри, родич, как бы за песню не расплатились с тобой поркой.

      Красивое лицо Осберна осветил весёлый смех, и мальчик вновь запел:

      О, могучий лорд земли,

      Брать дубину погоди.

      Лучше пусть она послужит

      Тем, с волками кто не дружит.

      Затем все приступили к еде, и ели с аппетитом. Женщинам казалось, что в их маленьком родиче скрываются задатки славного воина. Им очень понравились его песни, и они приветливо ему улыбались. Он же, взглянув на одну и на другую, сказал так:

      Трёх матерей век не забуду я:

      Одна покинула меня,

      Но две остались со мной, родные,

      Честные, добрые, мне дорогие.

      Хозяин же, поев, унял свой гнев и решил, что от внука может быть большая польза.

      Глава IV

      Мрачный Джон покидает своего хозяина

      На следующее утро приходит Джон к своему хозяину и говорит:

      – Хозяин, боюсь, не смогу я уйти от тебя, расплатившись за тот пудинг в горшочке, что ты дал мне отведать вчера вечером. А потому ухожу сразу, без оплаты.

      – Что ж, – ответил хозяин, – если ты должен идти – иди, и чёрт с тобой. Что же до синяка на твоей скуле, то я заплачу тебе за него, если ты, конечно, приняв плату, останешься у нас, ведь хотя ты и не очень трудолюбив, и