Женщина-апельсин. Нина Васина

что не в гости, – пробормотал он.

      – Подарок я принесла, – Ева бросила к его ногам открытую пачку сигарет. – Поднимешь потом, не дергайся.

      Такие вещи не разрешались, хотя вполне допускались охраной тюрьмы. Еву Николаевну было трудно в чем-то заподозрить, она никогда не приносила на допросы нераспечатанные пачки.

      – Давай еще раз пройдемся по августу прошлого года… К тебе приехал напарник… Из Тулы…

      – Не напарник он мне, – быстро сказал Прохор.

      – Чего ты ершишься, ты ведь уже сидишь. Да и не интересует меня твой напарник. Меня интересует его девушка, ну, помнишь?

      – Обычная, платная, что в ней интересного.

      – Как она себя вела?

      – Ну, как… Как себя ведут эти, не знаешь, что ли? Пришла. Разделась.

      – Что, прямо с порога – и разделась?

      – Ну, не с порога, я еще спросил, чего белку привели?

      – Это в каком смысле – белку?

      – Это в смысле, что я блондинок не люблю, от них одни неприятности…

      – То есть ты предпочитаешь брюнеток.

      – Ну! – уже совсем не понимая, к чему клонит следователь, с удивлением откликнулся Прохор.

      – Так… а тебе, значит, привели блондинку… Что ж этот, из Тулы, не знал, что ты любишь брюнеток?

      – Почему… Кот знал, да только ему было не до выбора… А что она сделала?

      – У Кота было мало времени? – Ева пристально смотрела в глаза Прохору.

      – Для чего… мало? – он стал потеть.

      – Чтобы выбрать тебе брюнетку…

      – Да он себе ее привел, говорит, удачно так дело вышло… Да что она сделала-то? Надо, говорит, оттянуться…

      Ева расслабленно откинулась на спинку стула, закинула ногу на ногу. Прохор, шумно сглотнув, уставился на ее ноги.

      – А что, Прохор, если б Кот привел такую… Ну, как я, к примеру, темную, не соплячку, а с пониманием мужских проблем…

      – М-м-м, – Прохор, почувствовав неладное, заерзал, вытер лоб рукой. – Вы в этом смысле – не товар.

      – Это почему я не товар? – Ева резко выпрямилась. Прохор от неожиданности дернулся.

      – Ну не товар, и все. Умная больно… и потом, надо себя подать, нет, я не пойму, что это за допрос такой?!

      – Да, Прохор, ты меня просто заводишь. У меня теперь такая манера вести допрос. Ну так как, запал бы ты на меня?

      Прохор зажмурился и сильно задергал головой из стороны в сторону.

      – Да не дергайся ты, смотри, что у меня есть.

      Ева достала из сумки апельсин. Приложила его ко лбу, провела вниз по лицу по линии носа и рта. Опустила под подбородок и стала раскручивать на груди.

      – Это апельсин, – произнесла она шепотом.

      Прохор смотрел, открыв рот, и не шевелился.

      – Просто апельсин, а смотри, что я делаю, – Ева Николаевна спустила апельсин вниз по животу и, расставив ноги, запрятала его под юбку, а ноги сжала. – А теперь – фокус!

      Она расставила ноги. Апельсин лежал между ее ног, словно в черном гнезде из темных колготок и синей форменной юбки.

      Прохор