Гимгилимыада – 2: С надеждой на возвращение. Сергей Валерьевич Белокрыльцев

ночей! – поздоровался Улит, что с ним случилось впервые.

      – Иэх! Славных ночей, важный землянин, славных! – проскрипел Чикфанил.

      – Меня никто не спрашивал?

      – О чем?

      – Что значит «о чем»? Меня никто не искал?

      – Искал? А вы терялись?

      – С чего ты взял, что я терялся?! – начал злиться Улит.

      – Ну как же? Вы не пришли ночевать, а теперь спрашиваете, кто вас искал.

      – Вот так всегда, – проворчал Улит. – Даже самое прекрасное утро непременно испортит какой-нибудь кретин своей тупостью.

      – Что вы сказали?

      – Говорю, что я не терялся.

      – Это хорошо, что не терялись. А то в газетах такое пишут, что я беспокоился за вас, когда вы не терялись до утра.

      – И что там пишут?

      – На днях в Язде, страшно сказать, иэх, взорвали магазин. Пишут, что многим поотрывало руки-ноги, а кому-то и, иэх, голову. Хорошо, что вы не были тогда в Язде, иначе и вам бы могло оторвать голову. Вы лучше не ездите в Язду.

      – В Язде я не был и не собирался, – важно ответил Улит. – Мне нет никакого дела до Язды. А тех, кто подорвал магазин, нашли?

      – Про это ничего не писали.

      – Вашей полиции необходимо лучше работать, – назидательно сказал Улит.

      – Обязательно, – закивал Чикфанил, словно как-то мог повлиять на эффективность работы полиции.

      – Впрочем, это не мои заботы, – небрежно махнул тростью Улит. – Верум не выходил?

      – Кто не приходил, иэх? – переспросил Чикфанил. – Мой сын?

      – Твой сын? – округлил глаза Улит.

      – Нет, мой сын не приходил.

      – Да плевал я на твоего сына! Ве-рум! Ве-рум не спускался вниз?!

      – Ах, этот, – припомнил Чикфанил. – Так ведь ему, иэх, отрезали пальцы и язык. Вы забыли?

      У Улита померкло в глазах, а пол едва не ушёл из-под ног. Тоскливо забил набат. Землянин вцепился в край Чикфанильей конторки.

      – К… как отрезали? – промямлил сын известного писателя.

      – Обычно, ножом, – равнодушно сказал Чикфанил.

      – За-зачем?

      – Неужели вы забыли? Его, иэх, бросили в тюрьму, ему отрезали пальцы и язык за то, что он оскорбил вас и бросился на вас в драку.

      Набат утих, пол перестало шкивать, а к Улиту вернулась способность скандалить.

      – Старый долбоёб!! Перепугал меня до смерти!! – заорал он едва ли не с пеной у рта. – Я спрашивал о Веруме, а не о том ублюдке с Востока!! Верум, это землянин, который живет со мной в 22-ом номере!

      – Ах, другой важный, иэх, землянин. Удивительно, как я мог сперва подумать, что Верум мой сын, а после принять его за востоковца Уддока? Верум в столовой. Но вас он не искал, вы ведь не терялись. И как я перепутал? Совсем мозги чешуёй, иэх, заросли.

      В столовой, один на все столики, сидел Верум и пил чай из кособокой белой чашки с кривыми краями. Улит яростно посмотрел на него.

      – С самого утра скандалишь? – спросил Верум, приветствуя друга кособокой чашкой.

      – Этот безмозглый дед несет всякую околесицу!

      – Да