Гимгилимыада – 2: С надеждой на возвращение. Сергей Валерьевич Белокрыльцев

не зря получили свое имя. Брюхо являлось самой выдающейся частью их тела: ближе к зиме круглое и плотное, а после зимы вислое и пустое, как плод медьебнского любовника после страстной ночи.

      – Неплохое бы вышло чучело, – сказал Михудор.

      – Зачем тебе чучело? – спросил Ретрублен.

      – В баре поставлю, для красоты.

      – Тогда рядом поставь чучело Гумбалдуна, чтобы все видели, до чего доводит пьянство.

      – Сам чучело, – машинально, без тени обиды отмахнулся Гумбалдун.

      – А лучше живую поселить в баре, – задумчиво произнёс Михудор. – В клетке.

      – Могу поймать, если интересует, – живо предложил Ретрублен. – За скромную доплату.

      – Знаю я твои скромные доплаты. Может, за скидку в баре?

      – Мне скидка не нужна.

      – Мне нужна! – влез Гумбалдун. – За половинную скидку я тебе их целую бочку наловлю! И сам в твоем баре буду сидеть, хоть в роли чучела, хоть нет.

      – То, что ты в баре будешь сидеть, я не сомневаюсь, – сказал Михудор. – А потому скидку, тем более половинную, не дам.

      – Ты бар сначала построй, а потом другу скидки не давай, – заметил Гумбалдун.

      Мясник войны вскинул шестизарядник, но Ретрублен остановил его.

      – Не жадничай, нам хватит, – сказал охотник, кивнув на добычу. – Лучше в воздух стрельни, а Михудор попробует подбить.

      – Стрелять в воздух? – Гумбалдун возмутился до глубины души. – Я никогда не трачу патроны впустую!

      – Ага, стрелять в горшок на медьебнской башке – не пустая трата, – напомнил Ретрублен и выстрелил сам.

      – То для веселья, – сказал Гумбалдун, и тоже выстрелил.

      Михудор уже перестал считать свои промахи, главное, ни разу не попал. В конце концов, птицы, уставшие от стрельбы назойливых двуногих существ, лениво полетели на юг. Ретрублен решил, что зря он хвалил землянина, но Михудор не уступал, пока следопыт не согласился поискать новое место, где кормятся вислобрюхи.

      На новом месте старания Михудора окупились. Один вислобрюх рухнул с перебитой шеей, второго Михудор подстрелил в бок. Гумбалдун подпрыгнул от радости за успехи товарища, Ретрублен безразлично похвалил:

      – Неплохо. Излишки мяса отдадим медьебнам.

      Михудор не питал иллюзий по поводу своих более чем скромных навыков стрелка, но небольшая удача подняла настроение. Добыча приятно оттягивала плечо, а ружье лежало в руке иначе, привычнее.

      У однопалаточного лагеря их ждал Камнеголовый.

      – Ух-уух, эх-ээх, – сказал он Ретрублену.

      – Эх-ээх, ух-уух, – ответил вождю Ретрублен.

      Коротко поговорив с охотником, Камнеголовый пошёл восвояси. Он был трезв и бодр, хотя вчера вечером несколько раз выходил из вождедома голышом в почти невменяемом состоянии. И сорвал он широкий мясистый лист с порядком ободранного куста, и знатно проблевался, и, не сходя с места, уселся на карачки, и справил большую нужду, и подтёрся листом, и выпрямился, и скрылся в вождедоме, маятником шатаясь.