Республика Татарково – 2. Туманная зыбь. Александр Миронов

поднялся и вышел к трибуне, но встал не за неё, а рядом, кашлянул в кулак. Аудитория смолкла.

      – Да что тут объяснять? – и кирпич неожиданно падает на голову. Попробуй, предусмотри всё. Повязали из-за дядюшки и его братков. Разыскивал я его, вот и нашёл в весёлой компашке. Их загребли и меня до кучи. Вот и весь сказ.

      – Ты-то с ними пил? – спросил Плюшевый.

      – Нет.

      – Не успел?

      – Почему? Захотел бы, так успел.

      – Но оформили тебя, как пьяного.

      – Да чёрт его знает, что он там писал, дежурный? Паспорт мой перед ним лежал. Только спросил, где работаю и всё.

      – Ну а в трубку давал дыхнуть? – спросил Шилин.

      – Ничего он мне не давал. Сказал только, чтобы я сержанту в его индикатор дунул. А сержант сам был на парах, я это учуял. Ну, я ему дыхнул в нос, он икнул, и сказал, что вроде трезв. Старлей отдал мне документы, и я уехал.

      – Поэтому ты и опоздал на час? – спросил Авдеев.

      Крючков кивнул.

      – Поскольку я первым его встретил у ЦПКиО Горького, а потом вместе ехали, то могу с полной уверенностью сказать – Крючков не был пьян. И думаю, что и все, кто ездил в Москву, могут также подтвердить его трезвое состояние.

      Авдеев повернул голову к сидящим в зале свидетелям.

      – Да не был он пьяным. Уж я бы за версту учуяла, – воскликнула Галина Чебертун.

      Её поддержала Притворина:

      – Да точно! Честно говоря, я его ни разу пьяным не видела. Мне кажется, он вообще не пьющий.

      – И баб не… то есть не любящий, – поддакнул Угар Петрович.

      В зале опять рассмеялись.

      – Вот обидно, – посочувствовал Шилин Притвориной.

      – Хорошо. Обстоятельства нахождения Крючкова в медвытрезвителе выяснены, – подвёл итог Ананьин.

      – Только не понятно – зачем сотрудникам понадобилось писать человеку на производство? На пьяниц бы и писали… – подала голос Тоня Серёгина.

      – А до кучи. Чтоб видели их работу и в республике Татаркова, – пояснил Шилин.

      – Так, – постучал председательствующий ручкой по столешнице, – как будем формулировать протокол? У кого какие предложения?

      Зал примолк, соображая. Дело необычное.

      Подал голос Шилин:

      – А так и написать. Менты, вы ошиблись. Наш Гена не из таковских.

      – Ну, ты двинул, Палыч! – усмехнулся Ананьин.

      – А чо хреновнёй голову морочат? Делать нечего что ли! Я Генку – во! – как узнал, – полоснул ногтём себе по шее. – Он парень без дураков. Ещё их, дураков, поучить может.

      – Так может, пошлём его к ним, на перевоспитание милиционеров? – ставил Геннадий Клочеков, бригадир слесарей.

      – Ага, счас. Он нам самим нужон.

      Зал вновь засмеялся.

      – Ладно, – подал голос начальник цеха, – давайте закруглятся. Людям на смену пора. Высказывания все в протокол внесли?

      – Да, – кивнула Чебертун.

      – Но как-то надо сформулировать решение комиссии? –