Ночная птица. Брайан Фриман

не считать? – спросил Фрост.

      Представив, как Бринн насвистывает, он тоже стал насвистывать, но, поймав себя за таким занятием, поспешно замолчал.

      Люси села на стул за крохотный кухонный стол.

      – Ну я произнесла что-то вроде: «Слава богу, завтра пятница». Она уставилась на меня в полнейшем замешательстве, потом вытащила свой телефон, посмотрела в календарь и как бы отмахнулась.

      – Она объяснила, в чем дело?

      – Нет, просто сказала: «У меня глюки». И всё. Мы уехали на вечеринку.

      Истон снова окинул взглядом ту часть комнаты, что занимала Бринн.

      – У нее был компьютер?

      – Конечно, она убирала его под кровать.

      Фрост встал на четвереньки и заглянул под кровать Бринн. Вытащив ноутбук «Тошиба», включил его. Компьютер загрузился и потребовал пароль.

      – Тут стоит защита. Ты, случайно, не знаешь пароль?

      Люси кивнула.

      – БЛ-рок-н-ролл.

      Фрост набрал пароль. Когда на экране появилась домашняя страница, он открыл ежедневник. Единственной записью на текущую неделю, не считая вчерашнюю вечеринку, был прием у зубного врача, назначенный на девять утра предыдущего дня. Рядом было написано имя врача и его телефон, поэтому Фрост достал свой мобильник и позвонил по этому номеру. Объяснив в регистратуре, кто он такой, задал свой вопрос. Выслушав ответ, отключился.

      – На утро четверга у Бринн было назначено отбеливание зубов, – сказал он. – Она так и не пришла.

      – Странно. Бринн была помешана на своих зубах.

      – Мне очень хотелось бы знать, где она провела тот день, – сказал Фрост.

      – Сожалею, но ничем не могу помочь. Она ничего не говорила.

      Истон не знал, связано ли это «потерянное время» с тем, что случилось с Бринн, однако ему совсем не нравился тот факт, что незадолго до психологического срыва она напрочь исчезла из чьего-либо поля зрения. И что вела себя так, будто не знала, какой сегодня день.

      – Бринн наблюдалась у психиатра? – спросил он у Люси. – Габриэль говорил, что она к кому-то обращалась из-за своего страха перед кошками.

      – Да, верно. Бринн была в восторге от нее. Говорила, что я должна обязательно пойти к ней со своим страхом перед мостами.

      – Когда это было?

      – Несколько недель назад. Психиатр очень дорогой. Родители подкинули ей пару тысяч на лечение. Видишь, как много Габ значил для нее… Она не хотела, чтобы кошки помешали их отношениям.

      – Габриэль считает, что лечение странным образом подействовало на ее память.

      Люси кивнула:

      – И это верно. Бринн говорила, что главная цель – заставить человека забыть о том, что породило его проблему. Убрать воспоминание, убрать страх. Думаю, это получилось. Бринн вдруг полюбила кошек.

      – Как звали психиатра? – спросил Фрост. – Помнишь?

      – Конечно, потому что имя было какое-то противное. Франческа Штейн. Только представь – Фрэнки Штейн! Франкенштейн! Мы много над этим смеялись. У меня есть ее визитка. Дать тебе?

      – Обязательно.

      Люси прошла в свою часть комнаты и порылась в ящиках прикроватной тумбочки. Вернувшись,