Часовые над шексной. Максим Калинин

изменчивый мир взирая.

      Подбирая с дороги манну,

      Пылью тронутую земною,

      Помолись за младенца Анну,

      Чьё надгробье взошло весною.

      «Хлеб разломили, кроша…»

      Хлеб разломили, кроша

      Тёплые миги.

      Ввысь улетела душа

      Чёрной ковриги.

      Время пространство пытать

      Зреньем и слухом.

      Время к земле припадать

      Жаждущим ухом.

      Сохнут земные пути

      Рваною сетью.

      Путника право – идти

      По лихолетью.

      Зверь не престанет служить

      Лесу и полю,

      Будет, кому отпустить

      Душу на волю.

      Смерти прожорливой сыть —

      Суть человеки,

      Будет, кому опустить

      Страннику веки.

      Тяжко шагать неживым

      Краем родимым,

      Чуять отечества дым,

      Будучи дымом.

      Ты и себе на уме,

      И без одёжки,

      Только грохочут в суме

      Хлебные крошки.

      «Не зная в безднах ни аза…»

      Не зная в безднах ни аза,

      В какое хочешь время года

      Закрой усталые глаза,

      Пускай ведёт тебя Природа.

      Ты не споткнёшься, хоть беги,

      Топча крапиву иль ятрышник,

      И увернётся от ноги

      В дорогу вдавленный булыжник.

      Пускай с небес течёт вода,

      Твоя не старится походка,

      И дождевая борода

      Весь день свисает с подбородка.

      Душа становится наглей.

      Вам с ней – что сено, что солома.

      И корни длинных тополей

      Сплетаются с корнями дома.

      Сдают сомнения посты,

      А разум просит послабленья.

      И вырваться не в силах ты

      Из этого хитросплетенья.

      Здесь всё друг с другом сплетено

      Насколько хватит кругозора.

      И ты как малое зерно

      Лежишь в извилине узора.

      Закрыто мудростью веков

      Величие земного света.

      И нет прекраснее стихов

      Слепорождённого поэта.

      «Закружи по долине…»

      Закружи по долине,

      Где не страшно заблудшим глазам;

      Где ни камню, ни глине

      Не ответить на робкий «сезам»;

      Где трава неизбежна,

      Но до срока суха и желта;

      Где спускается нежно

      По щеке ощущенье перста;

      Где спешит мелколесье

      Созидать вековой неуют;

      Где в пустом поднебесье

      Золотые монахи поют.

      Будет рушиться ливень

      Сквозь дырявую кровлю небес,

      Будет солнечный бивень

      Раскурочивать плоти замес,

      Но останется вера,

      Что превыше всего – тишина,

      И что каждому мера