Девочка и пёс. Евгений Викторович Донтфа

об этом запрещено говорить вслух.

      – Можешь не беспокоиться. Я ничего никому не скажу. А что ты еще о нем знаешь?

      – О герцоге?

      – Да.

      – Ну, он самый богатый и могущественный человек королевства.

      – Неужели самый? – Девочка насмешливо посмотрела на собеседника. – А как же король?

      – Нет, конечно, кроме Его Величества, – испуганно проговорил мальчик.

      – Ну а что он за человек?

      – Как это?

      – Ну добрый или злой, умный или глупый?

      – Я не знаю, – растерянно пробормотал Мелиг. – Все боятся его.

      – Так боятся, что поют про него частушки? – Улыбнулась Элен.

      Ее улыбка творила чудеса с сыном трактирщика. Мальчик тут же забывал свои страхи и опасения.

      – Да в народе их очень любят. Хотя это государственное преступлением, – тон Мелига стал почти заговорщическим. – За это можно попасть в Дом Ронга.

      Однако девочка явно не была напугана.

      – Здорово, – сказала она. – А ты можешь мне спеть их?

      Мальчик подался немного назад, как бы отстраняясь от своей собеседницы. Сейчас он взирал на нее с недоверием.

      – Откуда мне знать…, – начал он.

      Но Элен тут же перебила его.

      – Не хочешь не пой, – пожав плечами, равнодушно сказала она. И добавила сакраментальное: – Если боишься.

      Мелиг спрыгнул на пол и встал перед сидящей на диване Элен.

      – Я не боюсь, – сказал он, глядя на нее сверху вниз. – Я с шести лет везде хожу с ножом и даже когда сенвикс был на таком же расстоянии от меня как и ты сейчас, я не боялся.

      Элен внимательно смотрела на него. Сенвикс по-видимому был одним из представителей местной фауны, какой-нибудь хищник, но она решила не уточнять, чтобы не вызывать новых подозрений, да и просто это ей было не интересно в данный момент. Она анализировала ауру собеседника во время его гордой тирады. Про нож правда, про сенвикса на таком же расстоянии не правда, про «я не боялся» тоже не правда. Наверно увидел этого зверя вдалеке и до смерти перепугался, подумала девочка.

      – У вас на какую мелодию частушки поют? У нас так. – Очень чистым и пронзительно красивым голосом девочка пропела: – Захотела тётя дядю, Да не знала где искать. Назвалась бы даже…, – тут благовоспитанная дочь лейтенанта Акари всё же сделала паузу, заговорщически улыбнулась и вместо матершинного слова пропела некое «м-м-м» и весело закончила: – Только как такою стать?

      Частушка была из репертуара дяди Васи, который увлеченно ремонтируя какой-нибудь агрегат водопроводной системы и позабыв что где-то рядом околачивается ни в меру любопытный ребенок, часто напевал себе под нос песенки или просто четверостишья такого похабного содержания, что Элен застывала как пораженная громом и вся вытягивалась в струнку напряженно вслушиваясь в произносимые непотребства, жадно пытаясь вникнуть в запретный смысл и боясь пропустить хоть слово. Элен трепетала и краснела слушая низкий гудящий голос дяди Васи и ощущая неудобное глухое чувство вины. Такое же какое возникало в ней когда она позволяла себе уделить