На факультете ин.яз. Душанбе. Джурахон Маматов

девушки на своих страничках в соцсетях в графе «семейное положение» обычно пишут «в активном поиске». Мне, студенту факультета иностранных языков, где больше половины студентов – девушки, а каждая вторая – красавица, такое поведение девушек было привычно и очень знакомо. Я знал, что эта внешняя недосягаемость – всего лишь тот самый барьер, о котором я уже писал выше.

      – Привет, «двойка» давно отъехала? – спросил я её, имея в виду маршрутку номер два.

      Она резко обернулась в мою сторону, удивлённо посмотрела прямо мне в глаза, а потом, как всегда в таких случаях делают девушки, изучающе скользнула взглядом с головы до ног и лишь потом тихо ответила:

      – Не знаю. Я тоже жду «двойку», пока не проезжала. – Отвернувшись, она еле заметно улыбнулась.

      Затем, открыв свою желтую тетрадь, она уставилась на страничку, где были рисунки выкроек.

      – Своё платье тоже, наверное, сама сшила, – медленно произнёс я. – Красивое платье…

      Она с ещё большим удивлением посмотрела на меня…

      – Слушай, отстань, а?.. – лукаво произнесла она, и по тону было ясно, что в этом «отстань» звучит затаённый интерес. Во всяком случае, я это почувствовал. Возможно, про себя она произнесла: «Что за чудак?..».

      Я никогда не боялся показаться чудаком. Мне кажется, нужно бояться быть похожим на всех. Нужно быть самим собой. Такой, как ты, во всей Вселенной один.

      Негромко сказав «хорошо», я отошёл в другой конец остановки, куда не падала тень и было жарко. Остановка быстро начала наполняться людьми. Тут подъехала «вторая» маршрутка, и оттуда вышел старик с мешком лука на плече. Мальчик-кондуктор начал созывать пассажиров: «Текстиль, Военторг, Дом Печати!».

      В маршрутке было всего лишь одно свободное место, на переднем сиденье, прямо за водителем. Мы с девушкой вместе подошли к маршрутке, и «зазывала», увидев нас, быстро втиснул мальчика лет семи, сидящего на переднем сиденье, в конец автобуса, между двумя стариками, а нас почти силой запихал в маршрутку. Девушка расположилась у окна, а я был вынужден сесть рядом с ней.

      – Извини, тут я никак не могу выполнить твою просьбу и «отстать», – улыбаясь, прошептал я. Она отвернулась к окну и незаметно улыбнулась. Мы ехали молча. На «Текстильке» мальчик посадил ещё одного пассажира – старую бабку с тяжёлой сумкой – и уступил ей своё место у двери, а сам привалился на меня. На поворотах мне приходилось с усилием сдерживать его вес, чтобы не упасть на девушку, сидящую рядом со мной. Она это заметила.

      – Тяжело? Можешь подвинуться ближе, пусть мальчик тоже присядет, – негромко произнесла она.

      Я пересел поближе к ней и сразу почувствовал запах ещё не созревших персиков и молодого клевера, исходящий от её чистых шелковистых волос. Очень волнующий запах.

      Её простое ситцевое платье, простые серебряные серёжки и запах клевера придавали ей ту самую простоту и естественность, которую редко встретишь у нынешних