Второй концерт Рахманинова как национальная идея: критика, полемика, интервью. Вадим Месяц

что русских элит, столь необходимых для возрождения идентичности, в России не создано. Так ли это? Не знаю. Меня интересует: плачевна ли эта гипотетическая ситуация для поэзии? Стихи сочиняют не элиты (не интеллигенция), поэзия – удел более древних ментальностей, чудом проявляющихся в настоящем. Другое дело – читатели. Они существуют, и если в настоящий момент от поэзии отвернулись, то не наша ли в этом вина? Напишите что-то интересное, что-то из ряда вон выходящее. «Встают невежды и восхищают небеса» – я люблю повторять эту формулировку блаженного Августина, хотя «просвещенное варварство» более предпочтительно. Пусть комментаторы правы и русских элит по-прежнему не существует, но предположить, что за времена унизительных испытаний в стране выкристаллизовывается новый, невиданный доселе дух, очень хочется. И мне кажется, я вижу его очертания. Во многом они до сих пор стоят на материке Серебряного века, кто-то идет дальше, выбирая в учителя Ломоносова и Державина. Главное, что нынешнее положение вещей дает нам свободу выбора и некоторую множественность точек отсчета. И Византия, и Древний Иран, и «Белая Индия», и Греция, и Орда, и сама «изначальная Русь», не говоря о «наших» Европах и Америках, – определяют манеру поведения и литературного письма. Откажись от всего этого – станешь никем. Председателем земного шара мог быть только русский поэт. Имейте это в виду.

      Не обладая капиталами и влиянием Альфреда Нобеля, я возложил ответственность по русификации нашей изящной словесности на «Русского Гулливера», коллективного автора, которому рады в каждом доме на каждой земле. Этот положительный персонаж может быть вполне антропоморфен и персонифицирован, может скрываться за грифом издательства, где и следует поддержать эту большую музыку. В его планы входит создать платформу для инновативной русской поэзии на страницах «Гвидеона». Инновативной – значит, надо что-то придумать, а не просто плыть в потоке своих сердечных чувств. Золотой век, Китеж, Беловодье, царство пресвитера Иоанна.

      Или, к примеру, Иван-царевич как сокрытый имам Махди? Не хотите? Предложите что-нибудь свое. Вы можете. Судя по опыту нашего поколения, мы вполне готовы воспринять опыт не только Гарсиа Лорки, но и Эзры Паунда и даже Джона Эшбери. Я вижу обновленную русскую поэзию – впитавшую мировой опыт, играющую с ним с позиций взрослого ребенка, который, как и Заратустра, побывал и «верблюдом» и «львом», или как там рисовал законы развития души любимый философ. Который освободился, просветлел. Слушайте голос сердца и крови, которую оно перекачивает. Плюньте симулякрам в рожу. Надоело. Это не модно. Не прижились они у нас. Разве что в политике, но это вообще отдельная статья. И читайте побольше, ни в чем себя не ограничивайте. И потом пишите, всего этого начитавшись. Лишь бы получалось по-русски. Мощно. Одни исполняют камерную музыку, другие – оркестровую. А вы, мои коллеги-литераторы, не бойтесь медведя в посудной лавке. Звон фарфора и хрусталя – это красиво. Он