Второй концерт Рахманинова как национальная идея: критика, полемика, интервью. Вадим Месяц

Витальность, глубина, попытка помочь и спасти… Хм, здесь все-таки важно чувствовать дух времени. Через симулякры мы перешагнули, архетипы остались. Эти сущности больше похожи на медицинский факт, они действительно неизменны. Мы говорим о человеческой природе. И в ней всегда останется стремление к подлинному, пока есть такие вещи, как мама, земля, море… смерть… Можно даже проще. Вы варите деревенскую курицу, и ее аромат распространяется на весь дом, да? А когда варите бройлерную из супермаркета, о запахе можно только догадываться.

      На примитивном уровне это тоже выбор между подлинным и поддельным. Подлинное в виде organic food становится достоянием высших классов, что, конечно, потешно. Современное общество представляет собой спектакль, который не может вечно продолжаться. Можно говорить о массовой избалованности, извращенности вкусов, отрыве от традиций, глупости… Но если у народов осталось чувство самосохранения, они эти детские болезни переживут. Может, загнутся некоторые вещи типа поэзии, в том смысле, как мы ее сейчас понимаем, или, там, искусство психологического романа, но появится что-то новое, и оно, это новое, рано или поздно обратится к старому. Как мы сегодня смотрим на античную поэзию или с замиранием сердца слушаем народные песни. В общем, я бы в сложившейся ситуации не паниковал. Люди по-прежнему готовы прислушиваться ко всему, что делается с чистым сердцем. Надо искать какие-то новые слова, чтоб достучаться. Или по-другому преподносить старые истины.

      Р. И.: В книге «Норумбега: головы предков» Вы пишете: «Все мы лизнули в детстве топор на морозе, и теперь нашей речи привычней шаманский вой, чем внятное слово». Возникает вопрос: каков был язык первого человека? Каков будет язык сверхчеловека?

      В. М.: Вначале было дело (говорит Фауст у Гёте), потом попробовали это дело назвать и обозначить. Народные мифологии и ритуалы, описанные Фрэзером и Тейлором, для меня – поэзия гораздо большая, чем светская культура «правильного составления слов». Есть предположение, что поэтический язык первочеловеков был более действен, чем нынешний. Колдовство – практическая вещь. Восхваление Бога – более высокая практика. При упоминании о «сверхчеловеке» мне проще думать о его универсальности, чем о ловкости и силе какого-нибудь «супермена» или «паука». Бодхисатва, человек просветленный, – вот это хороший образец. Потому я бы скорее изучал физиологию и язык йогов, а не фантазировал о «киборге». Лучшее, что мне на эту тему попадалось, – «Йога: бессмертие и свобода» Элиаде. Хотя тут не читать надо, а медитировать. А книги пишутся по-разному. Так, чтобы что-то с неба упало, бывает редко. Материал собираешь, планируешь. Полно рутинной работы. Я сейчас пишу некоторую прозу: до недавнего времени знал, что с кем будет, страниц на тридцать вперед. Приехал в гости друг, геолог, коллекционирует минералы… Крупнейшая коллекция того-то и того-то. Оказывается, занялся в последнее время метеоритами, ездит в экспедиции, копает, сделал какой-то чудесный глубинный металлоискатель. Поговорили несколько