Козацкий шлях. Алексей Челпаченко

не понял поляк, несколько осовело глядя на Шама́я.

      – Оттого, что поруганные, порушенные во время войн и набегов. Хотя обычай и не дозволяет приводить на Сеч женщин…

      – А я слыхал, что вы с набегов на Крым и Анатолию берёте женщин, – неожиданно перебил Шама́я Ян, которому крепкий козацкий сикер ударил в голову.

      – Хм… – опешил Шама́й. – Бывает. Всё что добыто с боя, будь то оружие, конь или ясырь, ежели только он не нашей веры – всё дуваниться промеж товарищей честно. И уж коли досталась тебе полонянка, твоё дело, ка́к с нею поступить. Коли она знатного или богатого роду – можешь затребовать за неё окуп187, а нет, так убей либо продай или обменяй, а хочешь – так отпусти. И вмешиваться в это не в праве хотя бы и сам ясновельможный пан кошевой. Ежели удаётся довести полонянок до Запорожья, то их частью покупают жиды-перекупщики или знатные ляхи, а частью некоторые козаки без огласки селят по хуторам. Только я тебе, Януш, наперёд скажу, я этого не одобряю! Возня с бабами приобретению веса в среде честного рыцарства не способствует. Всякая баба, по моему разумению – ведьма…

      Шама́й умолк, прислушиваясь, как звякают на зубах его коня удила.

      – Так вот, хотя обычай и не дозволяет приводить на Сеч женщин, но не возбраняет всякими способами отовсюду привозить детей мужского пола. Вот потом их отцы и приводят, говоря обыкновенно: «От гляньте, браты, яких я вам соколив прывив188»! И никто не спрашивает, откуда у безжённого козака взялись «соколы». И не суть, которая баба выпустила их на божий свет, хотя бы и некрещёная татарка, ибо козацтво по батьке ведётся.

      – Так на Сечи – всё сплошь козаки? – спросил Ян, обескураженно сдвинув шапку на затылок.

      – Почти что так. Но не всякий сечевик – козак. Мы принимаем любого, которому бог дал силу и смелость. Промеж нас живут наши побратимы с Дону и даже имеют свой, собственный, Динский курень; прибегают во множестве реестровые и городовые козаки с Гетманщины, по той поре, когда ваш пан-лях им хвост прищемит. Ну и на́плыву189 народов и племён всяких бывает изрядно: семиградцев190, крещёных татар, литвин, ляхов, москалей, волошин191, франков192 и ещё бог знает кого! Но! человеку пришлому сделаться сечевым рыцарем так же просто, как бесу, – Шама́й, поворотившись лицом на восток, перекрестился, – войти в церкву в престольный праздник.

      – А мне сказывали, прошу пана, что весьма просто принимают на Сечь: надобно лишь быть человеком вольным, не женатым, в вашей вере, знать язык да признать ваши порядки.

      – Эк, куда панич хватил! «Просто»! Знаю я, довольно теперь ходит по божьему свету всяких побасёнок про Сечь. Навроде той, что довольно Днепр переплыть, и вот тебе уже и готов – новостворённый сечевик! То брехня, Ян! Большинство из тех, которые до Сечи прибились, остаются меж нами… наших свиней пасти! Ты не путай Сечь

187

О́куп – выкуп.

188

Яки́х соко́лив прыви́в (укр. яки́х соко́лів приві́в) – каких соколов привёл.

189

На́плыв (устар.) – прибытие куда-нибудь многих людей, появление чего-нибудь где-нибудь в большом количестве. Употребляется с пренебрежительным оттенком.

190

Семигра́дец – уроженец Семигра́дья (Трансильва́ния, Эрдей), исторической области на северо-западе Румынии. В описываемую эпоху православное Трансильва́нское княжество находилось под верховенством турецкого султана (с 1566 года).

191

Воло́шин – уроженец Вала́хии, исторической области, расположенная на юге современной Румынии, между Карпатами и Дунаем. В описываемую историческую эпоху православное княжество Вала́хия находилась под турецким господством (в 1415 г. вала́шский господарь вынужден был признать сюзеренитет османского султана, а в 1476 г. вала́шские князья окончательно стали вассалами Османской империи).

192

Франк – перинятое запорожцами у мусульман общее название христиан Западной Европы.