Кривая дорога. Даха Тараторина

совсем, вот и бранится. Нашёлся бы повод, – отмахнулся бородатый.

      Муж не сменил позу, не напрягся и даже не стал иначе пахнуть. Но я знала, что он подобрался:

      – А ежели я, к примеру, у дедушки спрошу, хочет ли он пойти с вами или с нами, что он ответит?

      Волк у костра уставился на нас немигающим взглядом. Не будь со мной моей волчицы, я бы, может, и испугалась. Серый же и бровью не повёл. Мальчишка, старавшийся казаться взрослым, положил руку на поясной нож:

      – А твоего ли это ума дело?

      – Успокойся, Яромир, – велел приземистый крепыш. Волк сел на место, – и ты, Могута, тоже. Юнец обиженно насупился, но руку с ножа убрал.

      – Дедушка ответит, что он прекрасно знает, что с нами ему безопаснее. И что рано или поздно, он всё равно бы пришёл. А ещё дедушка ответит, что вы с женой тоже пойдёте с нами.

      Серый поднял бровь и насмешливо уставился на парня: уж не ты ли заставишь? Но тот поднял руки, показывая, что и не думает драться:

      – И сделаете вы это по доброй воле, – закончил он.

      – С чего бы? – волчица так и просила драки, ждала, когда можно размять кости.

      – С того, – ответил главный, – что оборотней в Озёрном Краю осталось не так много.

      Бородатый носил красивое имя Данко. И тоже был оборотнем. Как и Могута и, разумеется, Яромир. Последний так и не пожелал принять человеческий облик. Да, разумеется, выдала нас я. Волчица и не думала скрываться от собратьев, показывая, что метит в вожаки. Возможно, оказалась умнее всех, что дала себя унюхать с самого начала. В конце концов, разрешилось всё мирно и более чем удачно.

      С кем преломил один хлеб, на того уже зло держать не моги. Ели мы все вместе, по очереди черпая густую наваристую похлёбку из котелка и заедая выпечкой от заботливой Весеи. Яромиру поставили мису отдельно, но тот и не перечил. Только Белогость подозрительно повертел пирог в пальцах, обнюхал, осмотрел так и эдак и не решился надкусить. Я без обиняков съела и его порцию.

      Путь предстоял неблизкий. Шли весь день, бросая друг на друга косые взгляды, ожидая подвоха и всё не понимая, друзья с нами идут или враги. И, если для странного отряда хватало и того, что перед ними тоже волки, и даже Серый расслабился, перестал беспокойно оборачиваться на ковыляющего сзади, но не пытающегося сбежать старика, то я, отвыкнув доверять людям, ждала беды.

      Данко оживлённо рассказывал про волчью общину, которую, кажется, считал лучшим местом на земле, и даже мысли не допускал, что мы можем оказаться супостатами, её выискивающими. Волк Яромир и воркун³⁵ Могута ликования не выказывали и вообще делали вид, что попутчиков не прибавилось.

      – А вот здесь заночуем, – решил Данко, когда начало смеркаться. Серый невольно скривил губы: привык, что он в пути за главного. А вот. Побудет в моей шкуре.

      В условленном месте путников поджидали кострище и шалаш, сплетённый из живого молодняка, чтобы сухие ветки не выдавали стороннему глазу укрытие, да и не обижать лешего без надобности. Могута собрал костерок, приладил котёл, занялся ужином, многозначительно

35

Воркун – недовольный, ворчливый человек.