Мегрэ и человек на скамейке. Жорж Сименон

Леон, машинистка, вы потеряли ее из виду?

      – Да нет. У меня есть ее адрес, она живет с матерью. Теперь она уже не служит. Открыла магазинчик на улице Клиньянкур, на Монмартре. Возможно, она расскажет вам больше моего. Он ее тоже навещал. Один раз, когда я о ней упомянула, он сказал, что она торгует всякими товарами для младенцев. Занятно.

      – Что именно занятно?

      – Что она продает вещи для детей.

      Жильцы начали заходить за почтой и бросали подозрительные взгляды на Мегрэ, наверное думая, что он тоже явился сюда, чтобы их выселить.

      – Благодарю вас, мадам. Я еще обязательно загляну.

      – Вы не предполагаете, кто мог ударить его ножом?

      – Совершенно нет, – честно ответил он.

      – У него украли бумажник?

      – Нет. Ни бумажник, ни часы.

      – Тогда его с кем-то перепутали.

      Мегрэ пришлось пересечь весь город, чтобы попасть на улицу Клиньянкур. Он зашел в небольшой бар и позвонил в полицию:

      – Кто у телефона?

      – Жанвье, шеф.

      – Что нового?

      – Люди разъехались, как вы велели.

      Это означало, что все пять инспекторов, поделив Париж на участки, обходили скобяные магазины. Сантони же на всякий случай он поручил разузнать о Монике Туре. Поэтому тот должен крутиться сейчас на улице Риволи возле конторы «Жебер и Башелье – судебное разрешение споров».

      Если бы у мадам Туре был телефон в Жювизи, он бы позвонил ей узнать, брал ли ежедневно ее муж завтрак, завернутый в клеенку.

      – Пришлешь мне машину?

      – Где вы сейчас находитесь?

      – На улице Бонди. Пусть подъедет к театру «Ренессанс».

      Нужно поручить Жанвье – он сегодня свободен – расспросить торговцев с бульвара Сен-Мартен. Этим занимается инспектор Невё, но для такого дела, где можно рассчитывать только на удачу, лишний человек не помешает.

      Но он этого не сделал, потому что ему хотелось самому еще раз оказаться в этом квартале.

      – Больше никаких указаний?

      – Дай снимок в газету. Пусть продолжают писать как о заурядном происшествии.

      – Понял. Посылаю машину.

      Поскольку консьержка упомянула кальвадос, и к тому же было и вправду холодно, он выпил рюмочку. Потом, руки в карманах, пересек бульвар и направился взглянуть на тупик, где был убит месье Луи.

      Сообщение об этом прошло настолько незамеченным, что никто даже не приходил полюбопытствовать, остались ли еще следы крови на мостовой.

      Он задержался перед одной из двух витрин ювелирного магазина, в помещении находилось не то пять, не то шесть продавцов. Здесь не продавали очень дорогих украшений. На большинстве выставленных предметов висели ярлычки «со скидкой». Чего тут только не было: обручальные кольца, поддельные бриллианты, хотя, наверное, и настоящие тоже, будильники, наручные и настенные часы, правда весьма сомнительного вкуса.

      Старичок, наблюдавший за ним из магазина, вероятно, принял его за потенциального покупателя, поскольку с улыбкой подошел к двери, намереваясь пригласить внутрь. Комиссар предпочел удалиться и несколько