Ходили мы походами (сборник). Селим Ялкут

занятия закончились, зал прикрыли недовольные хозяева, и Городинский не виделся с У. почти год. Но вот позвонила старинная знакомая, следы ее Городинский давно потерял, знал только, что живет с мужем в Германии. Теперь нашлась сама. Знакомая была напоминанием о давнем счастливом времени, когда они вместе учились в аспирантуре. Она по праву генеральской дочери, а Городинский заочно. Тогда он пытался внедрить новый метод преподавания литературы в школе. Никто из них в педагогической науке так и не преуспел. Судьба Городинского нам уже известна, а знакомая отбыла в Германию к месту службы мужа. Пожертвовала ради него научной карьерой. Но несколько неслучайных воспоминаний о том невообразимо давнем времени Городинский сохранил. Романтическая прогулка после новогоднего вечера на кафедре, крупный снег, летящий на свет фонарей, гулкая тишина ее подъезда. Запомнилось, черт возьми, сразу на всю жизнь, отдельно от всего прочего. Короче, Городинский был сейчас взволнован.

      – Я у Аркаши У. твой телефон узнала. – Пояснила знакомая. – С ним Алка Белякова встречается. Ой, я тут такое натворила.

      – Ты разве не в Германии?

      – Я разошлась давно. Ты не знаешь?

      Городинский, действительно, не знал и почувствовал себя почему-то задетым.

      – Я Аркадию сказала, что в аспирантуре с тобой училась.

      – Причем здесь это?

      – Как при чем? Аркадий с Алкой встречаются уже два месяца.

      – Послушай, я этого Аркадия год не видел и еще не соскучился. Ты лучше о себе расскажи.

      – Не перебивай. Вечно у тебя привычка перебивать. Ты слушай. Прихожу я к Алке. Там этот Аркадий. Интересный такой. И мы тебя вспомнили. Чего, спрашивается?

      – Действительно. – Поддакнул Городинский.

      – Я сказала, что училась с тобой в аспирантуре, а Алка сказала, что я ее лучшая школьная подруга. А Аркадий говорит: позвольте, я ничего не понимаю.

      – Я тоже не понимаю.

      – Что тут непонятного, балда. Алка ему сказала, что она моложе на восемь лет. Ты бы ее видел. Ей больше тридцати вообще никто не даст. Она так ему и сказала. А теперь ревет и требует, чтобы я тебе звонила.

      – Ты извини, – сказал Городинский. – Я последнее время что-то плохо соображаю.

      – Ой, ты, действительно, тупица. Этот твой Аркадий высчитал ее возраст. Смотри. Со мной она в школе училась. Так? А я с тобой в аспирантуре. Аркадий так и говорит – Позвольте, как это может быть, если Городинский моего возраста. Ты понял?

      – Ну, пусть правду скажет.

      – Нельзя. Он ее бросит. Она этого не переживет.

      – Он ей памятник поставит.

      – Ой, он ее уже лепит.

      – Вот видишь. Пусть не расстраивается.

      – Брось свои шуточки. Мы с Алкой уже все решили. Когда он будет тебе звонить…

      – Не будет он звонить.

      – Нет, будет. Он сказал. Так вот. Ты должен сказать, что до аспирантуры ты еще работал десять лет, а я сразу поступила. Тогда все сойдется.

      – Не буду я врать, – возмутился Городинский. – Он может ее паспорт взять и там посмотреть.

      – Паспорт