Земля обреченная. Игорь Шенгальц

пытался улучшать общее настроение любым возможным способом, хотя, думаю, зачастую шутки мои бывали слишком натянутыми. Не знаю уж, помогало это нам или нет, но я был просто счастлив, когда хоть на мгновение получалось вызвать улыбку на лице Киры.

      На второй день, вооружившись пистолетом, я обошел весь подъезд и поочередно постучал во все квартиры. Не открыл никто. Я даже звуков ни малейших за дверьми соседей не услышал. Были ли они мертвы или просто боялись открывать, я не знал, а ломать двери смысла не было, и я вернулся обратно ни с чем.

      Кира отдала бразды правления в мои руки, но я старался этим не злоупотреблять, советуясь с ней по поводу всех наших возможных действий.

      Впрочем, ни к чему конкретному мы так и не пришли. Слишком много было неизвестных факторов.

      Есть ли еще выжившие? Если есть, то сколько человек погибло? Почему мы уцелели? Восстановится ли со временем хотя бы нормальная погода? Что происходит в других городах и странах? Что вообще происходит?

      Нам оставалось лишь строить гипотезы, но все они выходили слишком уж абстрактными. Информации было чересчур мало для построения полноценных предположений, имевших право на существование.

      Поэтому мы просто жили, стараясь верить в лучшее. Это было тяжело, очень тяжело. Но человек, наверное, может привыкнуть ко всему.

      Мы привыкали.

      Я несколько раз порывался было отправиться на улицу, разведать, что происходит вокруг. Но при одной мысли об этом колени опять начинали дрожать. Я не считал себя трусом, но этот иррациональный страх был сильнее меня. Поэтому вновь и вновь откладывал вылазку. Мне было стыдно, но ничего поделать с собой я не мог. Того короткого похода сквозь туман и тьму мне хватило с лихвой. Кира же ни о чем подобном пока не помышляла.

      Где-то на шестой день нашего заточения мне показалось, что за окном стало чуть светлее.

      Я позвал Киру, которая последние несколько часов лежала на диване, поджав колени к груди, и думала о чем-то своем.

      Она подошла ко мне и обняла.

      – Посмотри, мне кажется или там уже не так темно?

      Она несколько минут смотрела в окно, потом повернулась ко мне.

      – Я ничего не вижу, извини…

      Показалось мне, что ли? Да нет же! Я уже четко мог различить соседний дом, мог пересчитать все брошенные машины во дворе, но вот мелкие детали разглядеть пока не получалось.

      Почему Кира этого не видит?

      – Смотри, вон дерево поваленное, на машину прямо упало…

      – Я не вижу, прости! Слишком темно. Ты уверен?

      – Уверен, конечно. Вон там, слева, качели детские. А еще левее горка перевернутая.

      Кира еще раз попыталась честно хоть что-то разглядеть.

      – Не вижу. Темно, – минут через пять сдалась она.

      Может мои глаза уже настолько адаптировались, что стали видеть в темноте?

      – Я точно тебе говорю, я это вижу!

      Кира серьезно кивнула.

      – Это очень хорошо! Может хоть что-то начинает меняться!

      Но, несмотря на улучшившиеся для меня условия видимости, выходить из квартиры на разведку