.

вторгаются в моё личное пространство.

      – Вечеринка закончилась. Всё прошло удачно.

      – Как и всегда, – не свожу взгляда с белеющего горизонта и позволяю пальцам Вероники копаться у меня в волосах.

      – Ты не доволен? – голос даже удивлённо не звучит, диалог завязать пытается.

      – Макс? Ну поговори со мной. Куда ты?!

      – Спать, – отвечаю, не оборачиваясь.

      – Можем поспасть вместе?.. Ма-а-кс!

      – Не сегодня. Я устал. – Открываю стальную дверь выхода и бросаю на Веронику короткий взгляд. Красивая, как кукла фарфоровая. Делает всё, что я хочу – это и нравится в ней больше всего.

      – Почему она? – кричит вдогонку. Утомляет. – Сначала одна Багрянова, теперь вторая. Ты помешался на этой семейке, или что? Объясни.

      – А должен? – смеряю Веронику тяжёлым взглядом.

      Смотрит, будто обижено. Сейчас цокнет.

      Цокает.

      Сейчас волосы за ухо заправит.

      Заправляет.

      Сейчас руки на груди сложит.

      Разумеется. Предсказуема, как и всегда. Идеальна, как всегда: в тонком чёрном плащике, с идеальным макияжем, с идеальной жизнью, с идеальным представлением обо мне, твою мать.

      Рассмеяться хочется.

      – Она год была за границей, вроде как на оздоровлении. Кто-то говорит с психикой проблемы, кто-то, что с головой, кто-то вообще не верит в эти сказки, – шагает ко мне, стуча каблуками. – Только вернуться успела, а ты сразу в неё вцепился. Вот мне и интересно, Макс, в этой Лизе есть что-то особенное? Что-то чего я не знаю? Что вообще в этих Багряновых такого?

      Молчу с минуту. Устал отвечать. Устал слушать одни и те же вопросы, устал повторять что такие, как Вероника – судьи. Их задача – подсчитывать очки, контролировать новую «птичку», глаз с неё не спускать, подталкивать. Если надо внедряться в доверие, если надо лить дерьмо в уши.

      Они достали задавать вопросы!

      И вот главный из них:

      – По какому принципу идёт отбор?

      Достаю из помятой пачки «Winston» сигарету, подкуриваю, отхожу к ограждению, делаю глубокую затяжку и смотрю, как вдали едва различимо плещутся волны. С этой точки море плохо видно, многоэтажками застроена вся центральная часть города, и эта – одна из немногих, которая ещё позволяет понаблюдать, как на рассвете первые лучи солнца плещутся в морской воде, собственно, поэтому и прихожу сюда практически каждое утро. Прибиваю себя к этому месту. Чтобы побыть одному. Чтобы ни о чём не думать. Или наоборот – чтобы думать слишком много. Отключаю телефон и пытаюсь забыть, кто я есть и во что превратилась моя жизнь. Во что я сам её превратил.

      – Макс?

      И обычно у меня здесь нет гостей.

      – Максим!

      Я не звал её сюда.

      – Возвращайся домой, – бросаю не глядя, после очередной затяжки и сплёвываю вниз.

      – Макс, – рука Вероники падает мне на плечо и это не то, о чём я просил. – Мы на твоей стороне, ты же знаешь. Просто кое-кому нужны ответы.

      – Тебе? – холодно улыбаясь, смотрю в бездонные голубые глаза и практически