Шакалота. Птичка в клетке. Елена Филон

всеми силами избавляюсь от мысли, что те удары, которые она получила от папы, были получены из-за участия в какой-то там сумасшедшей игре.

      – Кто… кто… – Слова не подбираются.

      – Не могу сказать.

      – Так ты знаешь?!

      – Нет, то есть… да. И да, и нет. Блин, Лиза, всё сложно!

      – Ага… – начинаю говорить сама с собой, делаю круг вокруг стола и вновь замираю напротив Полины. – Я правильно понимаю, что изнасилование было частью игры?

      Лицо Полины заливает краска; не стыда – ярости и чего-то ещё… понять не могу чего именно.

      – Так ты согласилась на это?! – кричу. Поверить не могу! Готова рвать на себе волосы. Готова рвать волосы на голове этой дуры! – Так тебя не насиловали?! Полина!

      – Я не хотела, – отвечает подавленно и отворачивается к окну. – Но уже было поздно, когда я начала сопротивляться и кричать, чтобы он отвалил от меня.

      – КТО?!

      – Не знаю я! Не видела его! Темно было! Просто… какой-то парень, которого выбрал куратор.

      – Куратор… – киваю, будто понимаю хоть что-то. – Ты участвовала в какой-то нездоровой игре, выполняла задания, и даже позволила какому-то подонку лишить тебя девственности, а кто-то в конец отшибленный при всём при этом курировал тебя?

      – Да, – отвечает, как ни в чём не бывало.

      – Кто он?

      – Не могу сказать.

      – Почему не можешь? После всего, что уже сказала?

      – Ты можешь знать про игру, но не про её руководителей и судей.

      – Подожди, – с силой массирую висок, – если больше никто не знает про эту игру, получается… тебя изна… с тобой… это сделал один из судей?

      Молчит.

      – Кто был этим твоим куратором? Полина!

      – Да ты заколебала! Ты мне в мамочки записалась, или что? Я не могу сказать, не доходит?!

      – Да почему?!

      – Потому что я не такая дура, чтобы сдавать человека, который может уничтожить мою жизнь одним щелчком пальцев!

      – Да о чём ты говоришь?! Кто на это способен? – Вновь останавливаю её на выходе из кухни.

      – Отойди. Мне нужно накраситься.

      – Полина, мы не договорили.

      Закатывает глаза:

      – Да не о чем больше.

      – Ладно, – мрачно усмехаюсь, – а что если я прямо сейчас пойду к директору школы и расскажу ему обо всём, что происходит за его спиной?

      – Ты не сделаешь этого.

      Иду по её пятам в спальную:

      – Почему не сделаю? Очень даже сделаю!

      Полина опускается на стул перед зеркалом, хватает тушь и принимается красить ресницы.

      – Ответь мне, – выхватываю тушь у неё из рук и слушаю недовольное рычание. – Что значит «сдашь и тебе конец»?

      – А то! – вопит на всю комнату. – У них есть компромат на каждую птичку, ясно?! И пока я не закончу эту сраную школу, не позволю, чтобы его обнародовали, поняла?! Я лучше с собой покончу, чем перед всеми опозорюсь!

      Забирает у меня тушь и возвращается к подкрашиванию ресниц, пока я стою столбом и тупым взглядом смотрю на её отражение.

      – Какими