Тайны Кремлевской Либерии. Роман Романович Углев

проверок во всех отделах, в том числе и в отделе архивной документации, за который и отвечал Лавров.

      Будучи человеком очень ответственным, Лавров, хотя и понимал всю формальность такого рода акций, тем не менее относился к каждой проверке со всей серьезностью и, если требовалось перелопатить весь архив, он именно это и исполнял в точности.

      Документ, который он, по словам Борухина, «недоглядел», подлежал ревизии именно во время последней проверки и никоим образом не мог бы проскользнуть мимо подполковника. От внимания и фотографической памяти Лаврова не ускользнула ни одна деталь. Сейчас, направляясь туда, куда он, по словам Борухина, не должен был направляться, если бы был достаточно внимательным, подполковник, будучи задетым за живое, включил именно все свое внимание и наблюдательность, чтобы еще раз убедиться, хотя бы даже и для самого себя, прав ли генерал-лейтенант.

      После многократного пересмотра на экране своей памяти кадров последней проверки, Лавров решил, что ошибиться он не мог, а значит вопрос, скорее всего, не в его невнимательности, а в чем-то другом. Например в том, что у Борухина есть свои причины, по которым он не хочет, чтобы в подвальном помещении 2-й башни велись проверочные работы. И, может быть, именно поэтому у Лаврова и есть это странное ощущение, что генерал-лейтенант с ним неискренен.

      Тогда подполковник стал прокручивать в своей памяти шаг за шагом каждую деталь своего посещения Борухина, стараясь восстановить в своей памяти все, до мельчайших подробностей.

      Генерал лейтенант явно обладал какой-то гипнотической властью. Всегда выдержанный и уверенный Лавров чувствовал себя в его присутствии мальчишкой, несмотря на небольшую разницу в возрасте, и явно робел сверх меры.

      «Это явно не его манера поведения производит такое впечатление, хотя и манера, конечно, свое дело делает, но здесь явно имеет место еще и некая энергетика, – думал подполковник, анализируя свое поведение в кабинете у Борухина. – Вывод прост: ему почему-то не нужно, чтобы мы лезли в башню. Вопрос только, а нужно ли мне туда лезть, и не только в башню, а вообще, в это дело?»

      Наконец Лавров в своем анализе достиг того момента, когда Борухин протянул ему злополучный документ, и он постарался вспомнить его до мельчайших подробностей. Было здесь что-то, что его смущало.

      Ему было 14 лет, когда к нему после уроков подошел человек в военной форме и предложил присесть на скамейку и поговорить. Это было на школьном дворе, на спортплощадке. Он сказал ему, что его успехи в школе весьма впечатляют, и они предлагают ему учебу в престижном военном государственном заведении и обеспеченное будущее. Молодой Евгений сразу понял, что престижное заведение, это школа при КГБ. Он согласился, и стал учиться еще усерднее. Однако, как он ни старался, золотую медаль ему получить так и не удалось, хотя, его одноклассница, которой медаль таки досталась, уступала ему во всех отношениях. Видимо, учителям был дан указ сверху о том, что Евгению медаль совсем ни к чему. Он, конечно, огорчился, но ему однозначно дали понять, что подобная слава будет